Мимо
торопливо пробежала селянка в грязном платье и с большим кувшином в
руках. Опасливо глядя на солдата (и еще более опасливо - на
трезвых, а от того непредсказуемых Мартина с Йожином), она
направилась ко входу в трактир. «Немец» глумливо заржал и потянулся
к женщине. Однако не удержался на ногах и упал в собственную лужу.
Где, блаженно ухмыляясь, и растянулся, захрапев.
- Свинья, -
подумал вслух Мартин, обходя счастливое тело по широкой
дуге.
- Что ж,
райские кущи лишь на небесах одинаковы, - глубокомысленно сообщил
Йожин. - На грешной же земле каждый подбирает место по собственному
вкусу...
Внутри
кабака было куда больше народу, чем во дворе. Несколько местных
жителей, черных от сажи и копоти углежогов жались поближе ко входу,
обнимая заскорузлыми ладонями кружки с пивом. Кабак сей,
определенно, тоже знавал лучшие времена - кружки были солидные,
оловянные, хотя и мятые.
Следопыт,
заметив соратников, замахал им руками из своего угла, который, если
призвать на помощь хитроумную науку-геометрию, располагался точно
по диагонали от аборигенов, за могучим столбом, подпирающим малость
просевшую крышу.
Монах
брезгливо отстранился, стараясь и взглядом не касаться стола, по
которому даже тараканы не бегали - боялись завязнуть в многолетних
наслоениях грязи, жира и пролитого пива. Мартин и Мирослав
оказались менее требовательными, однако положили на видное место,
точно посередине стола оружие. Следопыт - длинную польскую саблю
«карабелу». Дознаватель - короткую пехотную шпагу с простой гардой
из двух колец. Обычно правила хорошего тона рекомендовали в
подобных случаях выдвинуть клинки из ножен не более, чем на
четверть. Но оба бойца справедливо заключили, что в столь глухих
местах о таких тонкостях могли и не знать, поэтому обошлись без
ножен вообще. Во избежание. Благо, было чего избегать, поскольку
солдат оказалось слишком уж много, причем сразу из двух ганз, то
есть боевых братств, а если по-простому, то наемных
банд.
Первая
банда была числом невелика - шесть человек. Отличалась сильной
обтрепанностью и вообще выглядела так, словно ей не платили, по
меньшей мере, полгода. Хотя с другой стороны, по нынешним временам
какие-то жалкие шесть месяцев особой задержкой не считались...
Физиономии у суровых воинов казались постными и голодными. Точнее у
тех, чьи рожи были видны. Один из наемников - невысокий и худощавый
- закутался в плащ с капюшоном, скрывающим лицо.