Живых людей не видно, бой продолжал отдаляться, и я спустился с
холма, оказался невдалеке от догорающего бронетранспортера и увидел
в придорожной канаве труп молодого словенского офицера. Осколок
попал ему в затылок и, судя по всему, он погиб три-четыре часа
назад, еще ночью. При этом лицо осталось нетронутым, и я обратил
внимание на то, что мы с ним ровесники и похожи. За братьев нас не
принять, но черты лица славянские и одинаковое телосложение, и
тогда я подумал, что раз уж проводить разведку, то можно стать этим
самым офицером. Все равно кругом неразбериха, а если проколюсь, то
всегда можно списать мое незнание местных реалий на контузию.
- Прости, братец, - прошептал я и, обыскав труп, достал его
документы.
Офицер оказался поручиком Стойко Видовым, военным юристом,
прикомандированным к группе полковника Марьина. Хорошо это или
плохо? Сразу определить трудно – разберусь по ходу, а пока никто не
появился необходимо сменить личину, вооружиться местным оружием и
переодеться.
Раздевать мертвеца было противно, и я этого не делал. Рядом
валялись вещмешки, и я их подобрал. А помимо того снял с поручика
ремень с кобурой и забрал его оружие: девятимиллиметровый пистолет,
ручные гранаты, подсумок с боеприпасами и автомат, который был
похож на советский ППД. После чего шмыгнул обратно в кустарник.
На дороге загудели моторы, приближалась бронетехника, чья
именно, не видел. Главное – в кустарник никто не лез. Немного
времени в запасе было, и я перетрусил вещевые мешки. Один
принадлежал солдату, а второй поручику Видову. Внутри мелочевка,
запасной маскхалат, чистое нательное белье, комплект униформы,
патроны, несколько писем и фотографии красивой брюнетки на берегу
широкой полноводной реки. Как я понял из подписей на обороте фото –
невеста Видова.
Я переоделся в маскхалат, а затем выкопал под корневищами кустов
ямку и спрятал свое имущество, оружие, снаряжение и боезапас.
Оставил только кинжал. А затем расслабился и произвел смену
лица.
Опыты с трансформацией собственного тела я проводил давно и
сначала ничего не выходило. Но чем дальше, тем лучше результат.
Сначала руки в клинки трансформировал – грубая работа. А месяц
назад, когда встал вопрос маскировки, начал изменять лицо – сложно,
но я своего добился.
Закрыв глаза, вспомнил мертвого поручика и представил, что мое
лицо горячая мягкая глина. Сразу же боль. Нервные окончания
отреагировали. Однако я смог заглушить неприятные ощущения,
научился, и мысленно наложил на себя образ Видова.