– Спасибо, –
поблагодарила искренне. – Я бы сама сделала.
– Ерунда, – отмахнулся
Вадим, а потом добавил: – Я понимаю, время еще детское, но давай организуем
спальные места. Ты можешь уже ложиться, а я поработаю немного.
Не прошло и получаса,
как она заняла хозяйский диван, а мужчина постелил себе на полу. Илонка
пыталась настоять, что на полу будет спать она, но ей категорически отказали. Вадим
ушел на кухню, прихватив ноутбук, а девушка осталась в зале. Вещи навороченная
стиралка отдала полусухими, и с утра можно будет уже надеть свое. И вот она,
закутавшись в одеяло по самый нос, лежит на диване и разглядывает потолок. Щеки
пылали, потому что она попыталась заплатить за свое пребывание здесь,
предлагала тысячу. А мужчина на нее так посмотрел, выгнув бровь, что стало
очень неловко. Показала паспорт, предлагая записать ее данные, чтобы не
подумал, что она воровка.
– Иди спать, Илона
Викторовна, – вздохнув, послал ее Вадим, – пока еще каких-нибудь глупостей не
сморозила.
Ну почему это глупости,
девушка не понимала. Столько беспокойства доставила, а он посмотрел, как на
дурочку, и спать отправил. У Илоны сложилось впечатление, что Вадим относится к
ней как к непутевой младшей сестре. И это вызывало досаду. С такими невеселыми
мыслями она и уснула. Обо всем остальном подумает завтра.
Мельников же разбирал
рабочую почту, ведь пятницу он прогулял. А беспорядка что в доме, что в делах
он не выносил. Но мысли то и дело возвращались к девушке. Ну вот зачем притащил
домой? Хотя она ни словом не обмолвилась, что ее где-то ждут, да и прописка
пригородная. Лишь бы “рыцарские” замашки опять к неприятностям не привели. А то
была уже у него одна такая тихоня...
Хоть бы девушка не
придумала себе лишнего и не полезла с совершенно другой “благодарностью”. Оно
ему нафиг никуда не уперлось. Миленькая, конечно, но не до того, чтобы башню
сносило. Ну, если смотреть чисто с мужской точки зрения, то, скорее, барышня с изюминкой,
чем красавица. Нос крупноват. Зато очень красивые глаза, светло-голубые, но не
холодные, а такие, будто искристые.
Ему нравились девушки
фигуристые, чтобы было за что подержаться, а вот такие тонкие вызывали желание
защищать и читать стихи вместо освоения горизонтальных поверхностей. Поскольку
со стихами у Вадима было все плохо, да и романтик из него так себе, то подобных
девушек обходил стороной.