На том и расстались… Представьте себе мое удивление, когда через два дня Горох собственной персоной, весь в поту и в мыле, ввалился к нам в отделение. Чертежи летучего корабля – похитили! Царь скор на расправу и в этом деле почему-то быстро вывел виноватого – меня…
– Никитка, ограбили меня! Из самого терема царского, из ларца потаенного, из места скрытного чертежи секретные ровно дым по ветру развеялись! – бушевал государь, топая ногами. В сенях толпились ближние бояре, у печки тихо прижупилась Баба Яга, храбрый Митяй залег под лавку, казалось, от грозового монаршего гнева попрятались даже тараканы. – Да что ж ты тут сидишь, дурилка милицейская?! Али не царь-государь перед тобой голос повышать изволит? За что я тебе, казны растратчику, жалованье плачу?!
– За поиск и поимку, но никак не за отсутствие краж вообще. Кражи, как таковые, были и будут, но если бы прислушивались к моим советам, то всерьез могли бы снизить их количество. И вообще, прекратите орать, гражданин! – Я привстал из-за стола и шагнул к обомлевшему Гороху. – Митя, подай государю табуреточку, бабушка, будьте добры, чего-нибудь успокоительного, и Еремеева ко мне.
Пока наш младший сотрудник на пару с главным экспертом приводили в чувство пришибленного царя, я высунулся в окно, предупредив начальника стрелецкой сотни о срочном перекрытии всех выходов из города. Фома Еремеев – мужик деятельный, не первый день на милицейской службе и лишних вопросов не задает. Если похитители еще не покинули Лукошкино, то через полчаса отсюда и мышь не выбежит.
– А теперь поговорим спокойно: что украли, где, кто обнаружил, кто имел доступ к ключам, кого подозреваете? Говорите не торопясь, я записываю.
– Твоя взяла, участковый… – Горох хряпнул особую настойку валерианы на меду и снизил тон. – Ну как ты себя ведешь? Ведь ровным счетом никакого уважения к сословию… Обращаешься, словно я тут горожанин обыкновенный, а я ить – царь! Как найдешь чертежи, запузырю тебя на каторгу.
– Вот спасибо, – поморщился я. – Служба есть служба, так что давайте без личных обид. Повторяю вопрос: что пропало?
– Чертежи…
– Конкретнее: какие, сколько, формат бумаги, примерный объем и вес?
– Летучего корабля, десять листов, квадраты по полусажени, в рулон свернуты, один человек легко унесет.
– Ну вот… совсем другое дело, – похвалил я. – Продолжим. Где они лежали?