Никто не пытается нарушить молчание. Я встаю, чтобы выглянуть в коридор через окно. Мы в небольшом четырехэтажном доме на улице Турвиль, в седьмом округе. Комната, в которой мы находимся, абсолютно пуста, за исключением кофейного автомата и двух диванчиков. Прежние съемщики, наверное, смылись потихоньку, прихватив что могли. В перегородке большое окно мне по пояс, через которое видно все, что творится в коридоре. Но пока там происходит нечто совершенно непонятное. Может, это из-за усталости, нетерпения или стресса, но у меня впечатление, что там, на уровне моих бедер, бушует поток белокурых скальпов. Порой выныривает лоб, пара глаз или кепочка, но все это как-то смутно. Телефонный звонок нарушает тягостную тишину и снижает давление. Станик снимает трубку и через секунду кладет обратно, успев выслушать объявление секретарши, что наша встреча откладывается на два часа.
– И так уже битый час торчим тут впустую, – говорит Дюрьец.
Станик пожимает плечами в знак бессилия. Для него терпение уже давно стало постоянной работой.
– Вы не находите, что им на нас плевать? – спрашивает Матильда Пеллерен.
Так и подмывает ответить, что мне пока лишь двадцать пять и вся жизнь впереди, чтобы дождаться такой встречи. Она предпочитает встать и гордо удалиться, не пощадив нас в своем старомодном негодовании.
– Жаль, – говорит Станик. – От нее приятно пахло.
Жером Дюрьец остается на своем диванчике один.
– Можно, я чуток вздремну? А то бессонница совсем замучила…
– При нашем ремесле это почти удача. Располагайтесь, через полтора часа разбужу.
И пяти минут не прошло, как Дюрьец уже дрыхнет всем на загляденье.
– Только дети могут так засыпать.
– И еще китайцы, – говорю я. – В Пекине люди спят где угодно – за рулем велосипеда, в переполненных ресторанах, в автобусе.
– Часто там бывали?
– Никогда. Но мне рассказывали.
Из своего угла я могу наконец разобрать, что происходит в коридоре, благодаря застекленной двери, позволяющей видеть силуэты в полный рост. Но порой вид реальности запутывает ее еще больше.
– Господин Станик… вы не знаете, что там за карлики толпятся в коридоре?
– Ах, это… Там в самом конце коридора «Прима», агентство по набору актеров. Меня все это тоже заинтриговало, и я туда заглянул. У них там пробы для какого-то американского фильма, который частично снимается в Париже. Им требуется двести взрослых лилипутов. Желательно белокурых и двуязычных.