– Мне бы хотелось избежать всяких ксенофобских или религиозных намеков, но перегибать палку тоже не стоит. Можно найти и получше, – заявил Луи.
Я вспомнил своих соседей по лестничной площадке по фамилии Авуан, немного напоминающих это семейство. У них еще синий «сафран», никогда не превышающий тридцати километров в час. Оказалось, что Матильдиных зовут Дюран-Коше. У меня с моими Авуанами был бледный вид.
– А как вам фамилия Матиньон? – поинтересовался Жером. – Серж и Клодина Матиньон.
Все захотят узнать, во что вляпалась чета Матиньон.
– Ни в коем случае! – возражает Матильда. – Так зовут одного старичка, который поддерживает мою мать с тех пор, как отец нас покинул.
– Тоже Серж?
– Нет, не Серж, но все равно неудобно.
– У него бессонница? – спросил Жером.
– Нет, а что?
– Он завтракает в четыре утра?
– Нет.
– Его видеомагнитофон поражен проклятием и включается ночью сам собой?
Она пожимает плечами.
– Как же тогда ваш Матиньон увидит эту идиотскую «Сагу»? Он никогда ничего не узнает, наша драма как раз в этом. Вы можете выдать хоть его настоящее имя, хоть номер страховки, хоть нежные словечки, которые он лепечет после оргазма, – все, потому что он никогда не узнает о наших историях.
– Нам же сказали, Матильда, делаем все, что хотим!
– А я говорю: только не Матиньон.
– Френель вам подойдет? – предлагает Луи. – Кто-нибудь спускал с лестницы Сержа или Мари Френель? Резал, шантажировал? Ладно, тогда с этим покончено. Как назовем их американских соседей?
Жером предложил фамилию Каллахан, так звали Клинта Иствуда в «Грязном Гарри».
Чтобы угодить и ему, соглашаемся единогласно. Итак, мы имеем Уолтера и Джейн Каллахан, а также их деток – Джонаса и Милдред.
ФРЕНЕЛИ против КАЛЛАХАНОВ.
Пусть победит сильнейший!
– Вы сознаете, что нам придется жить с ними неделями?
– Мы не друзей себе выбираем, а семью.
* * *
Сами собой напрашиваются две декорации: гостиная Френелей и гостиная Каллаханов, большей экономии и представить себе невозможно. Остальные декорации нам пока ни к чему, сначала надо понять, куда нас ведут эти восемь субъектов. Дело проясняется с каждым часом. Матильда спросила нас, почему мы так хотим иметь уже готовые пары? Почему бы, наоборот, не вообразить пары, которые мы бы только хотели соединить, не показывая этого ясно с самого начала?