Площадь он видел издалека. На виселице перед ратгаузом не
осталось свободных петель. Штефан разглядел государственные мундиры
казненных. Судя по тому, что шитье блестело медью, а не золотом, до
высших чинов повстанцы еще не добрались.
Несколько раз его хватали за полы пальто раненные, но ему
приходилось вырываться и бежать дальше – он все равно понятия не
имел, что делать. Даже Колыбельных по Уходящим не знал.
Недалеко от взорванной башни ратгауза он заметил мальчика лет
двенадцати. Он сидел, привалившись к стене, и зачерпывал дрожащими
руками мокрый снег, чтобы оттереть заливающую глаза кровь. На лбу
виднелась глубокая царапина. Наверняка ранило при взрыве.
Госпиталь находился рядом с ратгаузом, и Штефан видел его
высокий кованый забор.
Можно было попробовать обойти площадь, но это заняло бы слишком
много времени, к тому же во дворах все чаще встречались солдаты,
которые не знали, что у него есть знак Спящего.
И еще мальчик.
– Ну-ка идем, приятель, – сказал Штефан, подхватывая его под
локоть.
– Не пойду! – оскалился мальчик, попытавшись вырваться. –
Пустите!
– Я санитар, – соврал он. – В госпиталь тебя отведу, не
дергайся. Навоевался уже.
– Я-а-а… – протянул мальчик, немного расслабившись. – Я-а-а…
Штефан быстро оглядел толпу перед ратгаузом.
Здание раскинуло искалеченные взрывом кремовые крылья, словно
пытаясь обнять людей на площади.
Одновременно кольнуло раздражение от опасности, которой
приходилось подвергаться из-за упрямства Вито и легкое чувство
стыда – скорее всего, ребенка никто спасать не будет.
– Р-р-рас-с-ступись! – рявкнул Штефан, проталкиваясь через
толпу. – Разойдитесь! Дорогу!
Мальчик, к его удивлению, шел сам, только часто спотыкался. Люди
еще не вошли в раж и пропускали санитара с ребенком, кто-то из
женщин даже жалостливо охал. Штефану было не до того – позади
раздавались выстрелы, слаженные и ритмичные. Так палят не
озверевшие от ударившей в голову свободы повстанцы. И ему совсем не
хотелось встречаться с теми, кто умеет так стрелять.
Он пытался найти в толпе темные кудри и желтый шарф Вито, но
попадались другие цвета – синие, серые, красные. Перекошенные рты,
мрачные, злые лица, прищуренные глаза. И оружие, повсюду оружие –
винтовки, ружья, какие-то обломки и обрезки металла. Один раз даже
мелькнули грабли.