Такие вот дела, но, в общем, мне было как-то невесело, потому
что полк, к которому я уже начал привыкать, стали растаскивать. Из
рядовых сформировали маршевые батальоны и роты, которые сразу же
выдвигались на западную границу. Старые офицеры оставались на
месте, для обучения новых рекрутов. Полковник Риф был назначен
инспектором северных учебных лагерей. А корнеты, поручики,
лейтенанты и капитаны, должны были пройти аттестационную комиссию и
отправиться к новому месту службу. Ну, а там, как известно, все
по-новому и придется опять встраиваться в коллектив, узнавать
солдат и подстраиваться под начальство. И пока мы ожидали приезда
высоких начальников, которые решат нашу судьбу, готовили униформу и
обменивались адресами с товарищами, мне довелось выслушать
множество самых разных слухов относительно будущего назначения.
Одни утверждали, что нас направят в Партанию, где формируется
1-я Северная армия, которая готовится для удара по Рубайяту с
северо-запада. Другие доказывали, что мы окажемся в Саргае, во 2-й
Восточной армии или в 3-й Юго-Восточной. Еще говорили, что резерв,
скорее всего, оставят в Северной Мореи, дабы мы обеспечивали
безопасность тыловых коммуникаций наших войск. Кто-то клялся, что
слышал в штабе, будто офицеров сорок восьмого полка и запасных
эскадронов перекинут на границу с Королевством Накко, откуда
снимаются части ветеранов. А пара пожилых майоров, непонятно
почему, была уверена, что из нас начнут делать морских
пехотинцев.
Короче, слухи и домыслы будоражили наши умы и продолжалось это
ровно четыре дня, до тех самых пор, пока нам не объявили, что
аттестационная комиссия сформирована и офицерам следует явиться в
штаб. А помимо этого стало известно, что возглавляет комиссию не
абы кто, а лично князь Айрик Раен, который проводил инспекцию
Североморейского военного округа и изъявил желание посмотреть на
пополнение из Дрангии.
Разумеется, князь прибыл не один, а со свитой. И в этой свите
находился мой старший брат Рой, которого я, честно говоря,
недолюбливал. Так с детства повелось, что он сторонился меня, а я,
чувствуя отчуждение, старался держаться от родственника подальше.
Ну, а сейчас, когда мне стала известна тайна моего происхождения,
поводов сближаться стало еще меньше, и я решил, что напрашиваться
на встречу с братом не стану. Захочет со мной пообщаться - пойду
навстречу, а нет, так и не надо, не очень-то и хотелось.