– Ты что, старче, русского языка не понимаешь? Когда девочка вернется, или к нам ее отправишь, или из вашего купе на часок испаришься. Ты не бойся, мы люди приличные, поиграем и назад отдадим. Понял, или очко порвать без наркоза?
– Разрешите пройти? – вежливо повторил Мазур.
– Ты что, баран совдеповский? – грозно-ласково вопросил высокий. – Нарываешься? Или десятки мало? Хрен с тобой, бери сотню и не менжуйся – от спуска в рот ни одна еще не забеременела…
Второй, качавшийся рядом, откликнулся молодецким ржанием.
– Руки уберите, – сказал Мазур с бесстрастностью английского джентльмена.
Все это время он краем глаза поглядывал в окно – Света так и не показалась пока. Ясно уже было, что разойтись миром не получится – и он напрягся, вовремя перехватил за запястье взметнувшуюся в направлении его физиономии руку, крутанул не самый сложный прием, высвободил ворот и, молниеносно нанеся пару жестоких ударов по сытому организму, головой вперед забросил нахала в купе, так что тот врезался лбом в собственный магнитофон, после чего сполз на пол и успокоился там на какое-то время. В темпе закрепляя успех, Мазур припечатал колобку от всей души, затолкнул туда же, встал в дверях и некоторое время с нехорошим выражением лица стоял в дверях, оценивая состояние случайных клиентов. Все было нормально, оба сидели на полу, охали и шипели сквозь зубы, но бросаться в бой что-то не спешили. Начинали соображать, что жизнь чуточку более сложна, чем им, обормотам, поначалу казалось без всяких на то оснований.
– Вот так и сидеть, бакланы позорные, – сказал Мазур веско, с расстановочкой. – Будете дергаться – порву, как Тузик грелку…
– Да понятно, чего там… – пропыхтел колобок. – Ошибочка вышла, простите великодушно… Мы-то…
Не дослушав, Мазур шумно задвинул дверь и побыстрее направился в тамбур. Спрыгнув на перрон, уверенно пошел в ту сторону, где скрылась Света. Свернул налево.
Полдюжины ларьков со скудным ассортиментом ярких пакетиков, баночек и пачек – тот же нехитрый набор, что и по всей стране. Светки нигде не видно. С десяток аборигенов обоего пола возле автобусной остановки, синий жигуленок, пара-тройка мятых алкашей, примостившихся там и сям… Что за черт?
Размашисто шагая, он направился к вокзальчику. Огляделся от входа – нет, никаких закоулков или закутков, внутри вокзальчик являл собою одно-единственное помещение, открытое взору, кассы, несколько скамеек, людей почти нет… Да что такое? Куда она могла подеваться?