Селина взяла портсигар:
– Вот уж не думала, что мама могла подарить отцу такой портсигар. Он, наверное, потом месяц ругался.
Коротконогий укоризненно посмотрел на нее:
– Селина! Как тебе не стыдно!
– А чего я должна стыдиться, мне жаль, что он не треснулся лбом о баобаб, или что там росло на пути, на двадцать лет раньше!
Я с недоумением посмотрела на собравшихся. Вдова томно вздохнула и пояснила:
– Милая, на нас последние месяцы сыплются одни неприятности. Некоторое время тому назад муж попал в автокатастрофу, врезался в дерево. После этого у него возникла амнезия. Правда, через несколько дней память вернулась, но это был уже не мой Франциск!
– И слава богу, – фыркнула Селина.
Пьер подошел ко мне:
– Простите, мадам, совершенно ни к чему слушать скандал. Разрешите, я отвезу вас домой.
Я сообщила, что у ворот стоит моя собственная машина, и откланялась.
Первой, кого я увидела, придя домой, была Селина. – Ну вы и тащитесь на вашей тарахтелке, – выпалила она.
– А на чем летаете вы? На метле?
– На мотоцикле, – серьезно ответила красавица. – Мне очень надо с вами поговорить.
– О чем?
– Вы не слишком любезны!
– Ваша семья тоже не отличается приветливостью. Я привезла вам дорогую вещь, память о покойном, а меня просто-напросто выставили вон!
Селина схватила меня за руку:
– Ну, пожалуйста!
Мы прошли в кабинет, и девушка с завистью посмотрела на картины:
– Если бы не папина скупость, мы могли бы тоже так жить. Так нет же! Даже представить себе не можете, что он вытворял! А ведь почти в каждом доме в ванной торчали его зубные пасты!
– Подождите, подождите, так этот Франциск Роуэн, ваш отец, тот самый Роуэн, которому принадлежал концерн «Дентимал»? Я сама пользуюсь его зубной пастой.
– А вы не знали?
Я покачала головой. Откуда мне было знать. Мужчина в соломенной шляпе не ассоциировался с богачом, скорей походил на мелкого клерка на отдыхе. Селина замахала руками:
– Вам трудно представить степень отцовской жадности. А когда Луиза убежала, разразился целый скандал!
– Куда убежала? – не удержалась я от вопроса.
– Погодите, об этом потом. В общем, папина скаредность достигала удивительных размеров и принимала чудовищные формы. Например, запрещалось покупать овощи. Все, что нужно для стола, следовало выращивать вокруг дома, и даже в цветочных горшках посеяли петрушку и шпинат. Причем, разведя огород, он не стал нанимать садовников, а заставил всю семью работать на прополке. Маму страшно злило, когда отец заводил разговор об овощах, выращенных собственными руками, об их неповторимом вкусе и аромате.