– Не идиотничай, – вдруг буркнула Нора, – пепельница на столе.
Я встал, вынул из кармана пачку сигарет, щелкнул зажигалкой… Иногда мне кажется, что Нора телепат, ну каким образом она догадалась о моем желании покурить?
– Ваня! – с возмущением воскликнула хозяйка. – Нет, как ты мог!
– Вы же сами разрешили мне закурить, – быстро ответил я.
– Да не об этом речь! Как ты мог ничего не заметить?!
Я осмотрел белую блузочку.
– Ну, кофта с пуговицами маленького размера.
– Смотри внимательней!
– Больше ничего примечательного в ней нет!
– Нет, ты безглазый!
Я обиделся.
Нора повернула ко мне блузку спинкой.
– А это что?
Я прищурился. Иногда моя хозяйка бывает несправедлива. Ведь она показывала мне переднюю часть, а сама заметила что-то примечательное на спинке.
– Ваня!
– Похоже на пятнышко, – предположил я.
– А ну возьми в руки!
Я взял и увидел крохотную дырочку.
Нора бросила кофту на стол.
– Так, здесь у нее, наверное, были лопатки, чуть ниже левой, пальца на два… Метили в сердце.
Я непонимающе уставился на Нору.
– Никак не сообразишь? – прищурилась она. – Ох, Ваня, говорила тебе сто раз, не пей по утрам тормозную жидкость! Это след от пули. Хозяйку белого наряда пристрелили, отвезли в морг, а одежду бросили, ясно?
Я с недоверием покосился на блузку.
– Вы ошибаетесь, крови совсем нет, рубашка чистая.
Нора поморщилась.
– Это только в сериале «Бандитский Петербург» из убитого человека начинает бить фонтан ярко-алого цвета. В жизни бывает и так, что пуля застряла в теле, а рана оказалась «чистой».
– Но эта одежда выглядит постиранной…
– Нет!!!
– Но…
– Ваня, – нахмурилась Нора, – берешь ноги в руки и едешь назад в морг, находишь бабку по имени Сима и вытряхиваешь из нее все! Далее по плану: осмотр места аварии, визит в институт УПИ. Ясно?
– Более чем, – выдавил я из себя и пошлепал в прихожую.
Здесь меня ждал новый сюрприз. Во-первых, мои сапоги были идеально начищены, пальто отглажено, во-вторых, стоило мне приблизиться к вешалке, как из кухни раздался топот, и грузная Муся прирысила к входной двери. Не успел я вымолвить и слова, как домработница, усадив меня на пуфик, принялась натаскивать на меня обувь.
– Сам обуюсь, – я попытался оказать сопротивление.
Муся подняла огорченное лицо.
– Не угодила вам? Нерасторопная я!
– Нет, нет, все чудесно, просто…
Но повеселевшая Муся не дала мне вымолвить и словечка.