– Где ты хочешь? – спросила княгиня задумчиво, и ее глубокий голос выдал несомненный дар певицы. – Здесь или в подвале?
Игар проглотил тягучую слюну. Илаза, оказывается, очень походила на мать; княгиня, пожалуй, была даже красивее. На хищном лице ее лежала печать породы, и черный бархат траурного платья как нельзя более кстати оттенял и подчеркивал траурные, слегка раскосые, изматывающие душу глаза. Да, подумал Игар. Это теща из тещ. Это воплощенная теща. Это твоя теща, дурак.
– Я дурак, – сказал он, пытаясь говорить спокойно. – Я сразу должен был… я врал. Я не прятал Илазу, я все придумал. Она… в беде. В жуткой беде, только мы с вами можем ее спасти…
Величавые губы чуть-чуть изогнулись. Княгиня хотела что-то сказать – но вместо этого отошла к стоящему на столе зеркалу и бережно поправила спадающую на висок седую прядку. Одну-единственную седую прядку во всем высоком сооружении ее прически.
Игар опустился на колени:
– Илаза… В плену у… чудовища. Я не знаю, что это… я никогда о таком не слышал… Но это… он убийца! Он угрожает ей! Я шел к вам… Я честно к вам шел, не нужно было меня хватать… Надо спасти ее, надо снаряжать отряд – немедленно, сейчас…
Нет, Илаза не так похожа на мать, как ему показалось вначале. Скверная, паршивая улыбка мгновенно испортила этот великолепный правильный рот:
– Говори, сынок… Как ты говоришь, мы уже слыхали. Скоро мы услышим, как ты кричишь.
Игар сел на пятки. Голос его неприличным образом содрогнулся:
– Я… понимаю, что вы обо мне думаете. Я понимаю, что вы хотите со мной делать… Но пожалуйста, помогите сперва Илазе. Я один знаю, где она. Я один сумею довести отряд… Освободите ее – а потом делайте со мной, что хотите!..
Голос его снова дрогнул. Ему очень не хотелось, чтобы последние его слова были поняты буквально.
Княгиня шагнула вперед – колыхнулся тяжелый подол траурного платья. По ком она носит траур, угрюмо подумал Игар. По дочери, по старшей дочери, которую сама же и уморила… Но ведь больше года прошло…
Белая рука легла ему на голову. Он съежился, не решаясь высвободиться.
– Ты ничего не знаешь, – печально сообщила княгиня. – Ни что я о тебе думаю, ни что собираюсь делать… У тебя фантазии не хватит. Ты не в состоянии вообразить, – и ее пальцы чуть поворошили его волосы, медленно поднимающиеся дыбом.