Зверь-из-Ущелья - страница 62

Ночью я не могла уснуть.Голова пухла от мыслей и образов: я думала о своём будущем, о Реннейре, о том, что судьба непостижимым образом столкнула нас вместе, чтобы потом развести. И сегодняшний разговор в купальне, а потом слова отца, сильней растревожили душу.Я пыталась представить, какой была Матушка Этера в юности. Такой же холодной и бессердечной, как сейчас? Или она чем-то напоминала отцу меня саму, ведь недаром он произнёс те странные слова.А другие сёстры, что уже прошли посвящение? Возможно, я просто себя накручиваю и выдумываю страшилки, но мне казалось, что жриц будто подменяли – они становились холодными и отрешёнными, а глаза переставали гореть. Я ведь помнила, какими эти девушки были раньше! Почему они словно отгородились высокой каменной стеной от всего мира?И почему суть этого обряда тщательно скрывается? Чем больше я об этом думала, тем беспокойней становилось на душе. Все мы боимся неизвестности – это как смотреть в тёмную бездну под ногами, не зная, что там прячется.Одни вопросы без ответов.Я тихо встала – всё равно сна никакого – и накинула шаль. Тяжелая, из тёмно-бордовой шерсти, она досталась мне от матери. Порой казалось, что это её нежные руки обнимают меня за плечи.Тихим шагом я прошла в отцовскую мастерскую. Для этого пришлось миновать узкий коридор и двери своих домочадцев. Дома искателей располагались в толще горы, выходя окнами наружу, ведь нам тоже нужен солнечный свет. Жилища и ходы пронизывали скалу, как муравейник, а ещё говорят, что в незапамятные времена их рыли великаны. Даже не знаю, верить этому или нет.В мастерскую я могла ходить, когда угодно, и брать всё, что угодно. Это место давно стало для меня особенным: здесь я проверяла границы собственных сил. Одной из моих прямых обязанностей было наложение чар на камни, наделение их особыми свойствами. Большинство амулетов шло на продажу арнерианцам, в особенности, нашим соседям лестрийцам. Мы меняли самоцветы на плоды их полей и садов: горная земля всегда была сурова и неплодородна.Ещё мы обменивались с детьми вод и лесов. Говорят, у последних кожа зелёная, как трава, а глаза ярко-жёлтого, кошачьего цвета. А у первых за ушами есть жабры, и от них вечно несёт сырой рыбой. Но, к сожалению, проверить это мне пока не довелось. Да и вряд ли когда-нибудь удастся.Ну вот, снова печальные мысли вернулись. А с ними и воспоминания о мужчине, которого мне лучше бы никогда не знать. Зверь-из-Ущелья забрался слишком глубоко мне в сердце, словно у меня с самого начала не было перед ним ни шанса. Куда уж там наивной дурочке…Я бережно сняла шаль и постучала кончиками пальцев по светильнику. Не прошло и нескольких мгновений, как в глубине его зародился мягкий медовый свет, озаряя всё помещение наподобие маленького солнца.Пришла я сюда с определённой целью – я уже знала, что подарю Тире на свадьбу. Озарение было похоже на вспышку молнии, и я загорелась идеей. Правда, раньше я ничего подобного не делала, но сегодня долой сомнения, зависть и печаль! Сделаю подруге самый лучший подарок – женский амулет для деторождения. Ведь дети – наша главная ценность и самая большая боль.Печаль затухающего народа, который медленно, но верно перестаёт плодиться. Многие верят, если мы будем усердно молиться, то Матерь Гор пошлёт благословение, и мы воспрянем. Антрим снова станет многочисленным и шумным, как и сотни лет назад. Дети перестанут умирать в утробе или сразу после родов, а женщины и мужчины исцелятся от тяжкого проклятья.Отец говорил, что всё это происки детей равнин. Они каким-то образом нашли способ отомстить за то, что наша богиня отняла их магию, и теперь искатели вымирают. Но я не верила в эту глупость.Порывшись в сундуке, я извлекла одну из последних отцовских работ. Покрутила в свете кристаллической лампы незаконченную серебряную подвеску в форме цветка с розовым топазом в центре.Сняла с дальней полки шкатулку и достала россыпь мелких кварцев с включением тонких золотых нитей, их называли «волосами богини». Женские камни сюда подойдут как нельзя лучше.На столе скопилась металлическая стружка, и я аккуратно стряхнула её тряпочкой. Долгие часы наблюдений за трудами отца и брата не прошли даром – я многое умела. Искатели вообще часто подменяли друг друга, когда требовались свободные руки. Безделье у нас не в почёте.Шесть круглых камней идеально легли в пустующие гнёзда на лепестках, и я закрепила их инструментом. Медленно и аккуратно сошлифовала острые края и заусенцы, выделила чернью рельеф.Цветок заиграл, как живой. Даже аромат невесомый почудился, так пахнет весна на склонах гор.А потом я запела заветные слова из самого сердца, сплетая их с мелодией земных глубин, прося милосердную Матерь о помощи. В груди разрасталось тепло, сила струилась под кожей.Ты ведь слышишь меня, правда? Не можешь не слышать. В день свадьбы я подарю амулет подруге, своей дорогой Тире, и она станет ещё счастливей. Надену его невесте на шею и обниму на счастье, и, может, её радость сможет хоть немного меня согреть.Слёзы покатились по щекам, руки упали на колени плетьми.Я рыдала и не могла остановиться – боль рвала грудь острыми когтями, выворачивала наизнанку. Держалась до последнего, но нарыв созрел и вскрылся, выворачивая рёбра и всё, что скопилось под ними.Как же так? Нельзя мне плакать, иначе камни напитаются не любовью и радостью, а горем и отчаяньем. Свои чувства надо держать под замком. Я жрица и не могу позволить себе эту слабость.Но я и была слабой. Эгоистичной. Вечно потакала своим капризам.Прав отец и права Матушка Этера. Но всё равно так больно… Невыносимо.И чужая радость как соль на открытую рану.Дав себе пару пощёчин, я отдышалась и продолжила работу. Голос охрип, но по венам бежал искристый золотой жар. Он вливался в металлические лепестки, и те расправлялись, дрожали, камни довольно гудели, выпивая мою силу, читая намерения.Я справлюсь.Я не подведу тебя, Тира.