Сделав несколько кругов по залу он снова оказался лицом к лицу
со статуей. Преодолевая брезгливость провёл ладонью по ноге
изваяния. Нога оказалась холодной, но мягкой на ощупь. Какой же он
болван! Это вовсе не статуи. Это и есть апостолы, проклятые и
прикованные к стенам своим создателем. Как эта на первый взгляд
простая мысль сразу не пришла в голову? Знахарь же ясно всё
объяснял. Сет толкнул руку мумии, безжизненно повисшую вдоль тела.
Рука поддалась напору, легко сдвинувшись с места. Он попытался
потянуть цепь, сковывавшую спящего вампира затем потряс его за
плечо. Что же делать? Не целовать же апостола как в сказке о спящей
красавице, в самом деле. Разве что…
Сет несколько ослабел, а манипуляции с кровью требуют сил. Чтобы
не тратиться понапрасну вынул из кармана зажигалку, отломал
металлическую окантовку, скрывающую кремень. Пользуясь ею как
лезвием, полоснул по пальцу на руке. Сосредоточился и начертил
выступившей кровью на груди проклятого руну исцеления. Видимо, одно
дело наносить такую руну на царапину и совсем другое пытаться
исцелить тяжкую болезнь. В первом случае не ощущалось никаких
последствий, а вот во втором. Второе новоиспечённый жрец никогда не
делал, поэтому был несказанно удивлен, когда дух рванулся прочь из
тела мощной волной. Почти сразу на плечи обрушилась неимоверная
тяжесть, как после прохода через арку. В глазах потемнело.
На этот раз пробуждение было мучительным. Затёкшие члены не
желали повиноваться. Чтобы просто поднять веки понадобились
значительные усилия. Даже дыхание и сердцебиение прекратились.
Впрочем, он давно не нуждался в них и делал это скорее машинально,
чем от особой надобности. Но сам факт клинической смерти изрядно
пугал.
Взгляд стал понемногу проясняться. Проявилось изображение воина
вампира в каменной нише. Сет тупо уставившись перед собой, целую
вечность не мог понять, что изменилось в фигуре апостола. Пока
челюсти фигуры не шевельнулись в очередной раз.
- Кто ты?
Голос раздавался не то в голове не то где-то вдали. Просто тихий
шепот как шорох листьев на ветру. Сет попытался ответить, но не
смог даже подвигать языком.
Он снова открыл глаза, хотя не припоминал чтобы закрывал их.
Вроде бы стало немного легче. По крайней мере, веки подчинялись
усилиям и послушно моргали. То, скрывая, то вновь открывая для
взгляда статую апостола. Плоти на теле мумии теперь было больше и
кости не торчали сквозь неё как раньше. Но кожа оставалась сухой и
бесцветной, плотно обтягивая скелет.