Улыбайся не улыбайся, тоскуй не тоскуй, а положение, в котором граф нежданно-негаданно очутился, оптимистических чувств не вызывало. Более того, было оно до безобразия запутанным и фантастически неправдоподобным. То есть, конечно, наоборот, было оно кошмарно правдоподобным, но совершенно фантастическим…
Только представьте себе на мгновение: сыщик, преследуя по пятам отпетого бандита, попадает через таинственный подземный ход (прямо какие-то «Парижские тайны» Эжена Сю получаются!) в совершенно иной, незнакомый мир… Фантастика скажете? А что же еще? Конечно, фантастика! Однако проза жизни в этом сказочном происшествии заключается в том, что неосторожный сыщик и преступника не поймал, и сам вернуться к себе домой оказался не в состоянии… Вот тебе и фантастика: Герберт Уэллс, Жюль Верн и Конан Дойл – все в одном переплете!
Делать все равно было нечего, и граф Чебриков снова и снова прокручивал в голове события двух с небольшим минувших недель…
* * *
– Да ерунда все это, Петр Андреевич, – ныл как всегда вахмистр Елисеев, один из местных блюстителей, то ли проводник, то ли конвоир, предупредительно приставленный к заезжему офицеру начальником уездного жандармского управления ротмистром Шуваловым, явным однофамильцем, но отнюдь не родственником знаменитого елизаветинского вельможи. Сумасшедшая затея нежданно-негаданно свалившегося как снег на голову графа переться куда-то в ночь и нешуточный мороз ему не нравилась совершенно. – Никуда они, мазурики, до утра не денутся, уверяю я вас, ваше благородие… Утречком повяжем их тепленькими и представим пред ваши светлы очи, ваше сиятельство, как есть представим…
– Молчи уж, – досадливо, в сотый уже, наверное, раз отмахивался ротмистр, не отрывая глаз от портативного прибора ночного видения, через который наблюдал за высокими воротами, наглухо запертыми часа два назад за Георгием Кавардовским, бандитом международного класса, некогда дворянином не из самой захудалой фамилии Империи, блестящим офицером гвардии, а ныне лишенным всех прав и состояния беглым каторжником и кандидатом на пеньковый галстук.
Кавардовского безуспешно разыскивали по всей Европе лучшие сыщики Корпуса, не говоря уже о полициях и специальных службах тех стран, куда этот головорез в очередной раз убегал.
И надо же было такому случиться, что вместо Парижа, Стокгольма или какой-нибудь Женевы король преступного мира всплыл именно здесь – в уральской глуши, вдали от всех границ, до которых отсюда, как говаривал классик, год скачи, не доскачешь!..