И вдруг все это безобразие внезапно закончилось, словно бы невидимая могущественная рука повернула некий хитроумный выключатель. Я с изумлением обнаружил, что стою в нескольких шагах от мифической твари. В ее смертельных объятиях все еще корчилось отлично знакомое мне тело в ярко-зеленом плаще.
Впрочем, точно такой же зеленый плащ по-прежнему укутывал мои плечи. Ладно бы плащ – плечи и прочие телесные подробности тоже были вполне настоящие. Не какие-нибудь клочки неосязаемого тумана, из которого сотканы незримые тела призраков… А вот что касается тела, гибнущего в лапах Сфинкса, я здорово сомневался в его реальности.
Впрочем, судьба этого куска бесполезного мяса была мне совершенно безразлична. Мертвая плоть, ставшая добычей нелепого существа, которое когда-то было моим спутником, чем-то вроде верного слуги, разумной говорящей собаки, не имела ко мне никакого отношения. В тот миг я очень хорошо знал, кто я такой, каким образом устроен и зачем живу на этой прекрасной земле. Хитроумная головоломка бытия вдруг сама собой сложилась в моих неумелых руках, и мне оставалось лишь удивляться: как можно было прожить столько лет, не ведая, что творю? Никогда прежде и, увы, никогда впоследствии мне не удавалось привести мудреные формулы собственной судьбы к столь ясному и четкому общему знаменателю; впрочем, распорядиться этой находкой мне так толком и не довелось: такие сокровища невозможно хранить на поверхности сознания. Они стремительно опускаются на самое дно, погружаются в темный ил бессловесного, пассивного знания – поди отыщи их потом! Только и радости вспоминать, что вот ведь, держал в руках сокровище, и сияние его хоть на краткий миг, да отразилось в зрачках…
Впрочем, и этого оказалось более чем достаточно.
– Брось это тело, – велел я Сфинксу. – Дай ему спокойно исчезнуть. Только мертвых двойников мне не хватало!
Золотые глаза изумленно уставились на меня.
– Ты жив, Владыка?
– Разумеется, жив. Может быть, во Вселенной найдется пара-тройка существ, у которых есть шанс положить конец безобразию, именуемому моей жизнью, но ты не из их числа, радость моя.
– «Радость моя»? Ты называл меня так раньше. Ты все вспомнил, да? – залепетала она, послушно убирая лапы с горла моей мертвой копии.
Неподвижное тело растаяло, как сосулька на жаровне. Впрочем, от него не осталось даже нескольких капель воды. Вообще ничего.