Не видно ничего за их спинами. Ну, кроме папиной макушки.
– Встань и говори.
Я стал протискиваться поближе. Вокруг меня мелькали ноги –
босые, в сандалиях, исцарапанные, гладкие – и подолы одежд. Время
от времени я падал на четвереньки и лез напрямик, между ногами. Я
мелкий, мне легко. В нос шибали запахи: пот, ароматические
притирания, чеснок, лаванда, свежий хлеб, вино. Я изворачивался,
лавировал в бесконечном лабиринте-многоножке, спешил как мог. А
пастух уже возвещал:
– Господин, меня послали сообщить о великой радости!
– Ты уверен, что это радость?
Ну да, небось, папа тоже лицо пастуха разглядел.
– Так он мне велел, господин. Сообщи, мол,
басилею[1] Главку о великой радости.
– Кто – он?! Говори толком!
– Прости, господин! Я говорю, как велено. Радость!
Полный отчаяния голос пастуха взлетел над двором, «пустил
петуха» и рухнул обратно. Пастух закашлялся. К этому времени я уже
выбрался из толпы и услышал:
– Богоравный Сизиф, сын Эола...
– Что – Сизиф?!
– Твой отец, господин! Он вернулся!
Ахнула бабушка Меропа, закрыла рот рукой. Я и не заметил, как
она вышла, встала позади отца. Бабушка Меропа у нас красавица. На
вид ровесница моей мамы, а главное, ее даже папа побаивается.
Бабушка – не только бабушка, но еще и дочь, одна из
плеяд[2]. Ее папа, мой прадедушка –
Атлант. Ага, тот самый, титан.
Который небо держит.
Тут кто угодно забоится. Обидишь бабушку, а тебя небом по башке
– тресь! И звезды из глаз. Говорят, бабушку Меропу только дедушка
Сизиф не боялся. Даже жениться на ней – и то не побоялся! Я вот
иногда думаю: как он с ней столько детей прижил? Храбрый
какой...
Ой! Это же пастух про дедушку Сизифа сказал! Дедушка, значит,
вернулся. Как он мог вернуться?! Он же умер! И как же теперь
чудовище?!
От внезапной догадки я похолодел. Чудовище; дедушка. Вдруг
дедушка Сизиф в Аиде чудовищем заделался? В царстве мертвых под
землей и не такое случается. Вернулся злой, голодный, сейчас нас
есть начнет. Меня первого, я маленький, самый свежий...
– Боги лишили тебя разума, пастух?! Мой отец умер три года
назад.
– Прости, господин! – пастух рухнул на колени, как подрубленный.
– Я видел его своими глазами! Я помню твоего отца с давних времен.
Он говорил со мной. Это Сизиф, клянусь!
– И где сейчас мой отец?
– Он послал меня возвестить о его возвращении. Сам он идет
следом. Меланий и Феодор его сопровождают. Они скоро будут
здесь.