Нервно сглотнув, заставила себя поставить По на место и во все
глаза уставилась на прорицателя – старик был не просто
дряхлым… он выглядел так, словно его не одну тысячу лет терзала
тяжелая болезнь. Высохший почти до костей. Белокожий. Абсолютно
седой. С запавшими щеками, сморщенным ртом и изборожденной
сотнями морщин кожей… почти мертвец, в котором каким-то чудом
еще держалась жизнь. Или нежить, которую мы с сестрами столько лет
старательно уничтожали. Только глаза у него еще оставались
живыми – большие, заметно потускневшие от времени, но все еще
хранящие остатки тех самых огней, которые я так часто видела у
повелителя Таалу.
– Что, хорош? – усмехнулся беззубым ртом оракул, когда
я стиснула пальцами белоснежные простыни и с трудом заставила себя
остаться на месте. – А ведь когда-то я был почти так же
силен, как нынешний владыка. Во мне тоже когда-то жила Смерть. Я
был ею, ведьма. Слышал ее зов. Стремился уберечь от нее моих
близких… но не смог. Не успел. За что сейчас и расплачиваюсь.
У меня по спине побежал холодок.
Ничего себе! Это что же получается… когда моран слабеет, он
превращается вот в ЭТО?!
– Наша сила похожа на воду, – прошептал оракул,
напряженно всматриваясь в мое лицо. – И, оказавшись в живом
теле, все время пытается выбраться на волю. Пока сосуд молод и
надежен, ей некуда из него деться. Но как только он начинает
стареть, Смерть потихоньку просачивается наружу, попутно расширяя
образовавшуюся трещину. А когда ее остается меньше половины,
она уходит с последним, самым мощным по силе всплеском… после нее
можно найти лишь черепки.
Я зябко передернула плечами:
– Зачем ей вообще куда-то уходить? Сидела бы себе и сидела
на какой-нибудь жердочке…
– Смерть как змея. В поисках гнезда она исследует
множество сосудов, но по известной тебе причине лишь немногие из
нас подходят ей для убежища. Найдя нужный сосуд, она заползает
внутрь и на какое-то время затихает. После этого сосуд остается
лишь закрыть крышкой и спокойно выдохнуть.
– Вы говорите о Смерти как о живом существе, –
пробормотала я, с трудом сдерживаясь, чтобы не отсесть
подальше от страшного старика.
А тот неожиданно рассмеялся:
– Так и есть, ведьма. Все мы воспринимаем Смерть
по-разному, но при этом точно знаем, что она все слышит, видит и
чувствует. А еще питает некоторую слабость к опустевшим
сосудам, поэтому иногда дарит им напоследок некую толику своих сил.
Так сказать, в награду за службу.