Ах вы ж, сволочи!
Нагнулся освободить клинок, вынул и на взмахе
парировал второй удар. Тёмные чары клинка схватились с пламенем,
гася его в местах соприкосновения.
Отбиваю удары, ищу слабые точки противника,
прикидывая, куда нанести один-единственный удар. Стараюсь не
думать, как у меня получается драться на мечах. Сомнения и вопросы
«Ой, как же это я так?» сейчас будут стоить мне жизни.
Вскоре пламя клинка противника угасло, проиграв тьме
моего клинка. Обманным финтом я лишил соперника оружия и, так уж
получилось, шлема. Храмовник упал на одно колено, открыв шею для
удара.
Замах.
И звон клинка о камень.
Храмовник, еле дышащий, поднял на меня насмешливый
взгляд, и я не сразу заметил, что пальцы его быстро-быстро
двигаются, плетя заклинание. Секунда — и он исчез.
— Если храмовник полностью истощен боем, заклинание
«божественный оплот» создаёт портал в лазарет главного
собора, — пояснил шёпот.
— Вот трус! Не мог смерть принять достойно! Теперь он
там всё выложит, и меня в розыск подадут, или как тут у них охота
на людей называется, — выругался я, тяжело дыша.
— Это потребовало чуть сил, чем я рассчитывал... —
было последнее, что сказал неведомый шепот, и вновь наступила
тишина.
Руки задрожали от напряжения, голова гудела не меньше
трансформаторной будки. Осмотрел поле боя: один лежал в луже крови,
другой связан цепью размером не меньше якорной. Голова от этого еще
больше загудела.
Посмотрел на меч: на нём была кровь, но каким-то
образом она впитывалась в металл. Через несколько секунд меч стал
таким же, как и был до боя, и я убрал его в ножны. На периферии
сознания маячила какая-то мысль, словно я что-то забыл... что-то
хотел сделать...
Выбежал в коридор, подождал, пока грохочущее сердце
немного уймется. Как наваждение я вспомнил про фею и болтливого
коня. Надо спешить, а то, как бы они там чего ни
напридумали...
Невдалеке от входа догорал факел — это лучше, чем
темнота. Над потолком еле заметным шлейфом, как путеводной нитью,
протянулся след феи. Сознательно она его оставила или от избытка
энергии за ней тянулось — не знаю.
После этого боя я покосился на пояс, где покоился меч
в ножнах. Самоцвет в набалдашнике на рукояти мерцал многочисленными
гранями в свете факела. На секунду возникла мысль, что надо бы
избавиться от своевольного меча здесь и сейчас, пока он дров еще
больше не наломал, мелькнула и исчезла.