У ворот тюрьмы меня остановили два парня с винтовками за
плечами. Один — постарше, с усами; второй — совсем ещё пацан, лет
шестнадцати.
Я покосился на вышки с вооружённой охраной, на витки колючей
проволоки, на толстенную кладку стены и понадеялся на то, что
тюрьма слишком хорошо стережётся, чтобы сюда умудрилась проникнуть
обычая девушка, да ещё и с раздробленной рукой.
Только вот проблема: Хлоя не была обычной девушкой.
Охранники узнали меня сразу. Вытянулись и поправили фуражки, но
пропускать просто так явно не собирались.
— Доброго здравия, сэр! — рявкнул тот, что помоложе.
— Сэр, вы к кому? У вас есть разрешение патриция или начальника
тюрьмы на пропуск? — уточнил второй.
— К вам не подходила девушка? — спросил я невпопад.
Оба охранника с недоумением уставились на меня.
— Девушка? Какая девушка?
— В больничном халате.
Парни переглянулись и усмехнулись друг другу.
— Он про ту медсестру, что ли?
— Похоже на то.
Мои кулаки сжались сами собой.
— Значит, подходила? А куда ушла?
Оставалась надежда, что Хлоя, натолкнувшись на серьёзную охрану,
решила не рисковать, но когда оба парня нахмурились, так и не
вспомнив, что случилось после того, как к ним подошла девушка, я
понял, что всё плохо — Хлоя применила рунное влияние.
— Ладно, с девушкой потом разберёмся, — отмахнулся я. — Мне
вообще-то надо увидеть одного из заключённых. У меня разрешение на
посещение его камеры.
— Прошу предоставить, сэр, — тут же отреагировал старший из
охранников.
— Не понял. — Я изобразил оскорблённый и злой вид.
— Извините, сэр, но даже вам… — усатый замялся, — даже вам нужно
письменное разрешение патриция Орривана. Простите, я… я уточню у
начальника тюрьмы… у мистера Николаса.
Охранник скрылся за воротами, второй же натянуто мне улыбнулся:
вроде как, он тут совсем не при чём и вообще человек маленький.
Я покосился на вышки по обе стороны ворот. Неужели Хлоя
умудрилась повлиять даже на тех, кто находился там? Их ведь не
меньше десятка человек. Это ж надо было создать их фантомы, да ещё
и одной здоровой рукой.
Охранник вышел уже через пять минут.
За ним показался и сам начальник тюрьмы — его форма и поведение
не оставляли в этом никаких сомнений.
Вёл он себя, как хозяин, будто заправлял не тюрьмой, а
рестораном. Радушно раскрыл объятья и заговорил густым
баритоном: