Алекс серьезно взглянул на
задумавшегося Макса.
- Поэтому прямо сейчас ты должен
решить для себя, чем ты можешь пренебречь, а чем нет. И если твое
решение будет идти против того, что привычно для меня, то лучше нам
расстаться сейчас.
- Нет, - решительно отверг это
предложение Зимин. – Я дал свое согласие стать твоими компаньоном.
И не в моих правилах забирать слова назад. К тому же, что-то мне
подсказывает, что рано или поздно я все равно бы столкнулся с такой
проблемой и мне пришлось бы решать. Поэтому будем считать, что я
сделал выбор. Хоть он мне и не нравится.
- Отлично, - ухмыльнулся Вульфс. –
Надеюсь тогда больше не слышать этих сопливых разговоров о том, что
убийство — это плохо и не стоит почем зря пытать и мучать своих
убийц. Ну а скоро ты грохнешь парочку эльфов, лишишься своей
моральной девственности и со смехом будешь смотреть на все свои
говнострадашки.
- Да пошел ты. Все бы тебе только
опошлить. - отмахнулся Макс.
- А тебе усложнить. – вернул подачу
Алекс. – Ладно, коль уж закончили с моральными терзаниями и
тяжелыми душевными выборами, то давай спланируем, что мы сделаем с
нашими дорогими консервами на ножках.
- Не нравится мне все это, - тихо
прошипел Гинз из клана Насандра. – Разве старейшины не решили не
трогать эту отрыжку бездны?
- Заткнись Гинз. – буркнул идущий
рядом Хоун, такой же рядовой темный эльф, как и его товарищ. – Ты
не вправе обсуждать решения главной жрицы.
- Ну сам посуди, - Гинз все никак не
унимался. Двое разведчиков осторожно обошли очередной туннель,
убедившись, что основную группу никто не обнаружит. – Его уже
пытались убить три раза. Три раза, Хоун. И он еще жив. А все
нанятые убийцы мертвы. Тела последних, как я слышал, вообще не
нашли.
Его товарищ промолчал, надеясь, что
Гинз заткнется. Он ошибался.
- И вообще, раньше он вообще один
бывало ходил и часто отрывался от проводников. Его надо было тогда
ловить. А теперь с ним какой-то непонятный, проклятый богиней, маг
плоти.
- Иногда я очень жалею, что ты мой
брат, - Хоун смерил его нехорошим взглядом. – Будь иначе, я уже
давно бы отдал тебя в пыточные жрицам. Небось тебе бы пришлись по
душе десятки жреческих змеиных хлыстов, которую изорвут твою плоть
в кровавое мясо. А из твоего длинного языка сделали бы какой-нибудь
кожаный ремень.