Он понимающе улыбнулся, поклонился, а затем взял ее руку и поцеловал, внимательно наблюдая за ее реакцией, будто боялся, что она вырвет ладонь, развернётся и убежит. Но Марина стояла, не шелохнувшись. Лишь ветер теребил ее волосы, набрасывая на лицо, отчего Филипп не мог разобрать его выражения.
— У меня есть кварц, я «постучусь» к тебе, как только освобожусь.
Он смотрел открыто, пристально. Его нежная рука держала ее ладонь так аккуратно, так бережно, будто солнечный зайчик вернулся из прошлого, и пытался ее согреть.
— Я буду ждать, — неожиданно для себя сказала девушка.
И Филипп ушел. Он то и дело оборачивался, проверяя, ушла ли девушка с набережной, но Марина продолжала стоять и провожала его взглядом.
«Интересно, о чем она думает?» — задавался вопросом Филипп.
А Марина смотрела вслед уходящему Филиппу, и думала, что все-таки идея попросить у Георга вернуть ей хотя бы часть наследства не такая и плохая.
Ролло, сам того не осознавая, подгонял призраков. Быстрее, быстрее. Может быть, еще не все потерянно, и он еще сможет исправить свою вторую ошибку? Хотя, кого он обманывает? Будь он на месте Марины, он бы себя не простил. Но стоило попробовать, и, если ничего не получится, — извиниться.
На горизонте показались обугленные останки Древа и белые прибрежные скалы острова сирин в черных подтеках, словно по ним бежали чернильные реки. Все чаще и чаще в воде мелькали обломки кораблей, разодранная одежда, почерневшие от пожара ветки.
— Гордееч, надо еще ускориться! — бросил Ролло, поднимаясь на верхнюю палубу.
— Ты уж прости, капитан, но мы не всесильны, — развел руками призрак, но видя бледное изможденное лицо мужчины, Гордееч цокнул языком и крикнул: — Парни, давайте еще поднажмем!
Призрак видимо хотел что-то еще сказать Ролло, но передумал, покачал головой и присоединился к остальным. И капитан был ему за это очень признателен.
Они уже обогнули мыс, на конце которого стоял один из береговых маяков, когда мужчина увидел замерший в бухте корабль. Он сразу обратил на себя внимание Ролло.
— Что за чертовщина? — спросил самого себя капитан, думая, что его глаза испортились: бриг казался расплывчатым. Ролло перевел взгляд на прибрежные скалы, на маяк на конце мыса. Они были расположены еще дальше, чем странный корабль, но их Ролло видел превосходно — каждую расщелину, каждую трещину.