— Красавец, — кивнул на рогатого Кир. — Не твой парень,
случаем?
Мио обошла обычный пластиковый стол, сдвинула пухлую чёрную
папку в сторону, упала в объятия кресла, которое скрипнуло дешёвыми
креплениями. Не оглядываясь, ткнула кофейный аппарат, зёрна для
которого стоили больше, чем стол и кресло вместе взятые.
Что говорить про кофемашину, которая утробно булькала, выдавая
божественный напиток.
Кондор сглотнул.
— Кофе действительно хорош. — Мио вдохнула аромат из чашки и
показала пальцем на череп, снова не глядя. — Что же касается твоего
вопроса, то ты не угадал. Не парень, а брат.
Она хлебнула кофе, как ни в чём ни бывало, а Кир вспомнил слова
Марио, нейроинтерфейса технаря Андрея: «Живы двое и пятеро
соответственно».
Помолчав пару минут и с завистью слушая, как Мио прихлёбывает
кофе, Кир собрался с силами и повернул голову в сторону
девушки:
— Так что с Кирком?
— О нём ещё не доложили.
— А о Ли уже доложили, — утвердительно сказал Кир.
Мио поставила чашку в аппарат и снова запустила. Видимо, гул
рвущихся в пыль зёрен её успокаивал. Она заглянула в стол,
пошуршала бумагами и достала белковый батончик.
— Кстати, спасибо тебе за наводку.
Кондор поморщился.
— Какую? — Голос снова засипел.
— Лучше бы сказал сразу «Мио», а то даже Солдаты Равновесия
долго подсчитывали, куда переправить инфу. — Она откусила кусок
батончика, положила его на стол, вытащила чашку и подошла с ней к
Киру.
На кружке оказался нарисованный от руки котёнок, который
выделялся на белом фоне только текстурой шёрстки.
— Ты навёл нас на банду торговцев людьми. Давно они не
высовывались. Да и стало понятно, что происходило с некоторыми из
оперативников.
— Ты про ошейники.
Мио улыбнулась. Кондор даже сквозь дурман усталости понял, что
больше сказать она не может, но из симпатии — подсказывает.
— А что с девушкой? Юн, кажется. Нашли её?
Мио отхлебнула, а потом поднесла кружку к губам Кира:
— Остыл, можешь выпить.
Кондор приоткрыл рот. Терпкий, яркий, бодрящий напиток полился в
него. Когда тягучая жидкость коснулась языка, он понял, какую же
бурду пил всю сознательную жизнь и насколько подло было называть ту
слизь благородным именем.
Он смаковал каждый глоток, как смакуют еду вечером перед казнью.
Он понял, что если дело дойдёт до казни, то вместо экзотической еды
и дорогих женщин он закажет себе кофемашину и будет пить такой
кофе, пока не умрёт сам от переизбытка кофеина.