Серинити не кричала. Она продолжала говорить, скрывая глаза за
тёмными очками и захлёбываясь словами:
— Вы служите высшей цели, которую вам предложили и которую вы не
можете оспорить. Вы этого просто не умеете. Для вас слово
«остановка» или даже «отпуск» равносильно «смерти». Даже хуже — это
долгая и мучительная смерть от безделья и ощущения ненужности. Хотя
там, на своей службе, вы такие же трупы: делаете одно и то же изо
дня в день. До тех пор, пока не упадёте без сил рядом со станком
или прямо посреди столовой, где подавали ваш любимый жареный
картофель, будь он проклят!
Женщина шумно дышала, у неё тряслись руки. Командор же стоял,
как обесточенный робот, не в силах понять, что делать дальше.
Такого Кир не ожидал — и чувствовал себя неловко, словно случайно
заглянул в чужую спальню после болезненного разрыва. Хотелось
подобрать правильный ответ, как всегда удавалось в работе. Но
сейчас слова словно испарились, оставив лишь желание обнять пожилую
женщину. Могла бы помочь Марта. Она бы проверила миллионы таких
ситуаций у других людей, вывела бы несколько эффективных шаблонов
поведения и предложила бы один из них Киру. Но он не был уверен,
что объятия с малознакомым человеком подойдут.
— Простите, — тихо сказал Командор и склонил голову. — Не
подумал, что задену вас.
Серинити подняла руку ладонью вперёд. Сжав губы, повернула
голову в сторону лестницы, глубоко вздохнула, после чего
сказала:
— Ты не виноват. Виновник давно своё отслужил и грехи замолил.
Прости старуху. — Она надела очки и пошла дальше по лестнице, но
остановилась. — Пауза — это хорошо, когда уходишь вовремя. Когда
знаешь, зачем тебе нужны силы. Когда есть смысл. Если нет смысла,
то ни работа, ни отдых радости не принесут. А какой смысл просто
так набивать показатели статистики, которые никому не нужны и
ничего не меняют. Сказать, у кого больше приседаний за жизнь? Или
сколько патронов отстрелял?
И зашаркала дальше. Интуиция, которая пыталась иногда заменить
Командору Марту, подсказывала, что сегодня Серинити Касаандра
вместе с соседкой Ляо будут пить, танцевать и петь песни. А он
будет слушать их нестройные вопли.
Наконец Командор провёл переданной картой по замку, тот щёлкнул
и открылся. Кир вошёл внутрь, заперся и прислонился спиной к двери.
Холод металла проникал даже сквозь куртку. Почему-то этот холод
успокаивал. Может, из-за древней присказки «мой дом — моя
крепость». Или потому, что Кир наконец донёс предохранители.