Мирный сказал, что жителей Подземки считают крысами. Неправда —
про них большинство жителей города вообще не знает. Граждане
уверены, что все живут в спокойствии и мирном процветании. Ну а
тем, кому что-то не нравится, помогает Служба помощи или
«Группа».
Его затащили в небольшую комнату. Развязали, пнули и заперли. В
тишине журчало тихим ручейком. Кир походил по комнате, изучая
пристанище: светильник под потолком, убранный решёткой; выступ в
стене с просверленными дырками вместо кровати (хорошо хоть спальный
мешок кинули); умывальник, в котором беспрестанно текла вода; почти
цивилизованное ведро с крышечкой для обычных нужд под
умывальником.
Текущая вода не давала покоя. Она текла и текла, журчала и
журчала...
Спустя пять минут он достал ведро и присоединился журчанием к
умывальнику. Оправившись, Кир поставил ведро на место, а сам сел на
кровать. Камер наблюдения, по первому впечатлению, здесь не было,
но всё же какое-то время он не решался лечь. Командор
прислушивался, но на фоне текущей воды почти все звуки
смывались.
Глаза начало резать от усталости, и он их закрыл. Окружение
окончательно растворилось в журчании, и Кир уснул.
Когда он проснулся, болело всё тело: рана в плече от куска
обшивки и от выстрела, царапины на лице, битые рёбра, рука и ноги.
Судя по тому, что снова хотелось есть, закуски из квартиры соседки
успели раствориться в потоке времени и кишечных соков. Командор
чувствовал, как сбились внутренние часы. За десять лет он отвык
мерить время под землёй и согласовывать его с редкими, чаще всего
ночными вылазками под небо.
Теперь небо было для него привычным потолком, а земля давила на
него, как бетонная плита на неудачливого строителя.
До того, как случилась охота, которая изменила его жизнь
навсегда, он жил с мамой и сестрой в каменной норе, похожей на эту
камеру. Несмотря на все попытки сушить помещение, постоянно пахло
влагой, мокрицы заползали в спальный мешок и прятались под
простынёй с лосиками. Мокриц не ели даже отбросы подземного
общества — брезговали. Зато за тараканов, которые изредка заползали
на крошки еды, специально оставленные в правильных местах, давали
денег или адекватные продукты.
Когда мелкий мальчишка понял, что можно вместе с другими
детьми вылезать на поверхность и добывать нормальную еду, он
прибился к первой попавшейся стае и начал набеги на мусорные баки
вертикальной фермы. Сестра, которая чаще оставалась с мамой, лишь
желала ему удачи и просила принести ей что-нибудь из верхнего мира.
Мама не пускала Веро́нику, опасаясь, что её украдут и
продадут.