Соня тяжело вздохнула и обреченно кивнула.
Вызывать такси не хотелось. Уже стемнело, но было очень тепло, и Соня решила прогуляться. Слезы душили ее, она шла, понуро опустив голову, и вспоминала любимого деда. Как она теперь будет без него? Он всегда находил нужные слова. Всегда успокаивал лучше любого лекарства. Он был ей настоящим дедушкой. Таким, о которых рассказывают в сказках, когда внуки приходят в гости, а бабушка с дедушкой их встречают пирожками и горячим какао. Дед Гриша был единственным человеком, который заботился о ней. И любил.
Она не заметила, как дошла, постояла у подъезда, посмотрела на окна и вдруг зазвонил телефон. Это был Максим, и Соня подняла трубку.
— Соня! Почему ты меня игнорируешь?
— Потому что я сказала, что ушла от тебя. И попросила мне больше не звонить.
— Я освободил квартиру. Переехал пока к матери. Но ты доиграешься, и я перееду к Маше.
— Ты вправе делать то, что считаешь нужным. А я буду делать то, что решила. И сейчас я заблокирую твой телефон. Пока.
Она нажала на красную кнопку и после сразу заблокировала номер Максима.
Она сама не поняла, как так легко и просто сделала то, что и планировать раньше было страшно. Возможно, повлияло на это потеря любимого человека? Но легче ей не стало. Хотя и хуже, чем было, тоже.
Соня зашла в подъезд, поднялась на третий этаж и позвонила.
Дверь открыл Альберт Леонидович, сразу прижал ее к себе и разрыдался. Он вообще был ужасно сентиментальным.
Однажды она видела, как он плакал на Арбате. Рядом с художниками примостился музыкант и под гитару пел военные песни. В репертуаре этого певца было всего пять-шесть песен, которые он пел по кругу.
И как только он начинал петь «А значит, нам нужна одна победа, одна на всех, мы за ценой не постоим…», Альберт Леонидович начинал рыдать, и его невозможно было остановить. В итоге этого певца попросили переместиться и продолжить свое выступление чуть подальше от сентиментального художника.
У Альберта Леонидовича была жена, она вышла в коридор и, увидев разрыдавшегося супруга, смахнула набежавшие на глаза слезы и потянула мужа за руку. Дедуля отстранился от Сони, взял ее за плечи и повел на кухню, а сам поспешил в комнату, там достал какую-то бумагу из шифоньера и протянул девушке.
— Сам лично еще полгода назад ходил с ним к нотариусу. Гриша Светке ничего оставлять не хотел! А тебя любил как родную. Ну, что я говорю? Ты и так все знаешь.