Альберт заметил, как Витька расстроился и немного напрягся, поэтому опять сработал на опережение:
— А тебе Верка, если ты не зассышь, конечно. Только вот давайте договоримся, что в доказательство мы встречаемся завтра с их трусиками в кармане. По рукам?
Витька вздохнул, скривился. Да, Верка Бронзаева была не только страшненькой, а еще и глупой до невозможности.
Альберт протянул руку Сашке, тот положил свою ладонь сверху, и Витьке не оставалось ничего, кроме как положить свою лапищу на руки друзей.
— Встречаемся завтра в пять на нашем месте! — сказал Сашка.
Парни кивнули и направились к ресторану.
Альберт зашел в зал и заметил, что Снежана сидит на стуле и со скукой в глазах наблюдает, как танцуют уже бывшие одноклассники.
Он поймал ее взгляд, направился к ней и протянул руку.
Она моментально вскочила и пошла за ним.
Они шли по ночной Москве, он рассказывал ей, что всегда мечтал стать летчиком, но родители категорически против этого и поэтому он будет поступать в МГИМО.
— Этот вуз имеет очень высокий рейтинг в мире, а по его окончанию даже самый слабый студент в совершенстве владеет как минимум одним иностранным языком. Но я туда иду, чтобы изучить международное и европейское право.
— А как же мечта стать летчиком? Навсегда откажешься?
— Ну а что я могу сделать? Маму до инфаркта доводить не хочется… — Альберт вздохнул. — А ты куда будешь поступать?
— Я в МГУ подаю документы.
— Ну, ты умная, ты пройдешь. Да еще и с красным дипломом!
Он держал ее за руку и думал, куда повести. В кармане у него было немного денег, но гостиницу на них не снимешь. Попросить денег у Снежаны? Нет, он не мог себе этого позволить, да и не похоже, что у нее водились деньги: все знали, что живут они с больной бабушкой очень бедно.
— Смотри, какая ива у воды. Давай присядем? Обожаю смотреть на воду, а ты? — предложил Альберт.
Снежана только кивнула, а он хмыкнул, и так было понятно, что она пошла бы за ним куда угодно послушным теленочком.
Альберт постелил на траву свой пиджак и усадил Снежану на него. Сам присел рядом.
— Ты сегодня необыкновенно красивая, — он поправил ей выбившийся из прически локон и повалил на землю.
Она распахнула глаза-угольки, и он утонул в этом бездонном омуте, этом беззвездном небе. Когда он прикоснулся своими губами к ее, они были твердые и нежные одновременно. Она закрыла глаза и замерла, когда он просунул руку ей под платье, но не остановила его, а даже прижалась к его телу еще сильней. Альберт чуть приподнялся и оказался между ее ног. Одной рукой, стянув с нее трусики, он запихал их в свой карман, а другой задрал подол платья и снова навалился на нее, уже всем телом. Он вошел в нее резко, даже немного грубо, как будто куда-то торопился или боялся, что она сбежит. Но постепенно погружаясь в нее, стал более нежным, толчки хоть и были резкие, но осторожные, бережные. Снежана под ним глубоко и медленно дышала, только он не понял, от боли или от возбуждения. В самом конце он совсем ослабил напор, замедлил движения и застонал в муке невероятного желания, которое захлестнуло его, и он наполнил ее собой.