— И вы бросили школу?
— Нет, я ходила туда, но от отца скрывала. Придумывала дежурства в школе, дополнительные уроки. Учительница, хорошая знакомая моей мамы, меня покрывала. Так что музыкальную школу я все-таки закончила, и даже с отличием. Эта же учительница подарила мне гитару, я потом на нее перешла, но и фортепиано я не забросила. В соседнем подъезде жила подружка моей бабушки, одинокая и очень добрая старушка, и я приходила к ней играть, когда отец был на дежурстве.
— Он не замечал гитару дома, или вы ее прятали?
— Больше года мне удавалось ее скрывать от него, но потом он нашел, хотел разбить, но я стала кричать, что это подарок и он не имеет права. Точно помню, что тогда я не плакала, а, не боясь побоев, защищала свой любимый музыкальный инструмент. И отец, как ни странно, уступил. Правда стал меня заваливать домашними делами и уроками, чтобы у меня не было времени на глупости.
— Откуда в ваших новых песнях появился другой язык, английский? Где вы его изучили и когда? — спросил Константин Владимирович.
— Когда мы остались без детей, в пустом доме, мне нужно было чем-то занять свой мозг. И вот все пять лет с двух тысяча десятого по пятнадцатый год я работала и училась как ненормальная. Я каждый день вставала в четыре утра. Три часа посвящала английскому…
Константин Владимирович перебил Светлану:
— Сами? Или с репетитором?
— С учителем из Америки. Это была женщина за пятьдесят – Камелия. Спасибо ей огромное за все! Она приехала в Москву к своему сыну, американцу, который женился на русской. Мы с ней познакомились случайно, я ей сказала, что мечтаю выучить английский, мы обменялись контактами, она вернулась в Америку и позвонила мне, предложив занятия по скайпу. Я согласилась, и каждый день в четыре утра мы с ней занимались. Американское произношение ставили долго и нудно, поэтому в моих песнях почти не чувствуется русский акцент. Перевод стихов — потом, когда я написала свои первые двадцать песен, — мы тоже делали вместе, по скайпу.
— Все-таки сочиняли вы на русском?
— Да. Родной язык, ничего не поделаешь. На английском я все равно не умею думать, так что мне еще работать и работать над ним.
Константин Владимирович улыбнулся:
— Я видел ваше интервью по музыкальному каналу, у вас прекрасный английский и почти нет акцента. Кроме него, чем вы еще занимались?