Андрей остановился и оглянулся назад.
Парень, упавший в канаву, пытался выбраться из нее, но, не находя твердой опоры для рук, раз за разом соскальзывал с мокрого покатого края ямы, превратившейся для него в ловушку, и снова плюхался в грязь.
Андрей сделал шаг назад и, наклонившись, протянул парню руку.
Удар тяжелого армейского ботинка пришелся чуть ниже поясницы. Потеряв равновесие, Андрей полетел в ту же яму, в которой сидел тот, которому он пытался помочь.
Вынырнув из грязной воды, он быстро обтер лицо ладонью и посмотрел наверх.
На краю ямы, упираясь в бока кулаками, стоял ухмыляющийся сержант.
– Ну и как вы теперь собираетесь оттуда выбираться? – спросил он, обращаясь главным образом к Андрею.
Андрей скрипнул зубами, но ничего не ответил.
Сержант посмотрел на часы.
– Ужин через десять минут, – сообщил он. – В столовой вы должны быть чистыми и в сухой одежде. Если опоздаете, останетесь голодными.
Развернувшись на каблуках, сержант быстро зашагал в сторону казарм.
Стоя по пояс в грязной холодной воде, Андрей смотрел в серое осеннее небо, закрытое плотной пеленой сумрачных облаков. Едва заметное пятно света отмечало то место, где находился Борх-1. Маленький, желтоватый, похожий на апельсин Борх-2, и в ясные дни едва заметный, сегодня вообще не был виден. По народной примете это означало, что дождь не прекратится еще три дня…
– Молодой человек!.. Гражданин!..
Кто-то сильно потянул Андрея за рукав.
Андрей открыл глаза и увидел прямо перед собой лицо старушки, которая, оттерев в сторону пузатого мужика, стояла теперь прямо перед ним.
– Вам плохо, молодой человек? – пристально, как на допросе, глядя Андрею в глаза, спросила она.
– Да нет… – не очень уверенно ответил Андрей.
Он и в самом деле чувствовал себя вполне нормально. Замешательство его было вызвано тем, что он не сразу сообразил, где находится. Секунду назад ему казалось, что он сидит в заполненной водой яме, и вдруг – лето, жара, метро…
– А ну-ка! – Привычным движением руки, по-деловому, старушка ткнула острым локотком в живот стоящего позади нее мужчину. – Пропустите! Вы что, не видите? Человеку плохо!
Последние слова она произнесла достаточно громко для того, чтобы в ее сторону посмотрела половина вагона.
– Человеку плохо! – теперь уже работая исключительно на публику, произнесла старушка. – Освободите место! Дайте присесть!