До вечера Антип выкорчевал еще пару пней, размерами поменьше того, под которым нашел нож. Когда начало смеркаться и отец сказал, что на сегодня довольно, Антип распрямил спину и довольно улыбнулся. Поработали они в этот день на славу. Да и неожиданная находка, спрятанная за голенище сапога, радовала душу. Собственно, только ради того, чтобы похвалиться перед приятелями найденным ножом, Антип не пошел вместе с отцом домой, а направился прямиком в шинок, что стоял на краю села.
До околицы Антип доехал на телеге вместе с отцом. Спрыгнув возле колодца, он ненадолго задержался, чтобы вымыть руки и ополоснуть лицо.
Слева от двери шинка уже горел зеленый фонарь, который Кривой Ван, следуя какой-то своей заморской традиции, вывешивал каждый вечер. На вопрос, зачем он это делает, Ван отвечал, что зеленый свет отпугивает неприкаянные души, бродящие по земле в ночном мраке. Над Ваном посмеивались: это ж надо, чего удумал, фонариком призраков отгонять. Но поскольку еда и питье в шинке всегда были отменные, а сам по себе зеленый фонарь посетителям не мешал, никто даже и не пытался заставить хозяина шинка снять его с притолоки – раз кому-то нравится, так и пусть горит.
Народа в шинке пока еще было немного – сидели в углу только трое пришлых мужиков, подрядившихся старику Мигуну новый свинарник к зиме отстроить. Судя по тому, что больше времени они проводили не на строительстве, а в шинке, до первого снега им было не управиться.
Сев за длинный стол, где обычно собиралась сельская молодежь, Антип подозвал к себе девицу, помогавшую Кривому Вану в шинке, и велел принести большую тарелку горячего борща, кусок свинины, зажаренной на вертеле, и кружку ледяного пива. Заказ был незамедлительно доставлен. Все было именно таким, как и хотел Антип: над тарелкой с борщом поднимался густой ароматный пар, свинина была мягкой, не пересушенной, слегка приправленной острым соусом, а кружку пива, покрытую испариной, украшала высокая пенная шапка – Кривой Ван уважал своих гостей.
Заправив борщ сметаной, Антип принялся за еду. Кусок хлеба от буханки, что лежала на столе вместе с редисом, помидорами и огурцами, которых можно было брать сколько пожелаешь, Антип отрезал своим новым ножом. После этого он отхватил кусок мяса, положил его на ломоть хлеба, а нож воткнул справа от себя в столешницу.