С того места, где он расположился, видны были спящие соратники, сидевший спиной к угасшему костру Гудрёд и даже неясная тень там, где должен был быть Рёгнвальд. Но, с другой стороны, точно так же их всех могли видеть и затаившиеся среди деревьев враги.
Ивар прислушался: шумели волны, равномерно храпел Вемунд – точно несколько пил сразу кромсали вязкую неподатливую древесину, где-то выше по реке надрывались ночные птицы.
Лежать было неудобно, хотелось перевернуться на спину или прилечь на бок, но Ивар терпел, понимая, что если примет удобную позу, то тут же уснет. Зевки раздирали горло, а голова становилась все тяжелее, словно в нее очень медленно вливали расплавленный металл.
Что-то прошуршало над макушкой, за спиной послышался глухой удар, а за ним стон.
– Тревога! – заорал Ивар, а воздух уже наполнился шорохом летящих стрел. Счастье еще, что викинги по обыкновению спали в кольчугах, а темнота не давала лучникам возможности хорошо прицелиться.
Ивар вскочил, выставил перед собой щит. К нему, высоко задирая ноги, помчался от корабля один из близнецов, второй, судя по всему, оказался тем, в кого попала первая стрела.
Из тени деревьев, размахивая сверкавшими в слабом звездном свете клинками, высыпала толпа воинов. Ивар заученно отразил удар мечом, второй принял на щит, от третьего ушел, а рядом с ним уже кто-то сражался, а за спиной слышался топот бегущих ног.
Ощутив поддержку, Ивар атаковал сам. Его меч, выкованный некогда на этой земле, проявил к кольчуге, изготовленной человеческими руками не больше почтения, чем дорожная грязь к сапогам. Легко прошел сквозь стальные кольца, и глубоко вонзился в плоть.
Ивар выдернул меч из начавшего падать врага, и тут же подставил его под падающий на голову клинок. С лязгом лезвия соприкоснулись, ночь рассекла крошечная искра.
С ревом врубился в ряды наступающих Кари, его удар развалил одного из врагов на две половинки, плеснула кровь.
– Отходим! – закричал кто-то из нападавших испуганным голосом, и тут же, как это обычно бывает, паника охватила отряд бриттов.
Все, как один, они развернулись и бросились бежать.
Вемунд, занесший секиру в могучем замахе, промахнулся и весьма ощутимо брякнулся на брюхо.
– Уд Всеотца! – выругался он, выдирая из земли глубоко вошедшее в нее лезвие.
– Даг, проверь, не осталось ли кого рядом с лагерем, – голос конунга был полон уверенности, – Арнвид, надо выяснить, сколько у нас раненых.