– одиннадцать футов,
высота – шесть футов.
Посадка головы – прямая;
ноздри – расширенные;
глаза – выразительные и свирепые;
зубы – зазубренные и многочисленные;
хвост – горизонтальный, колышущийся, близкий к кошачьему;
лапы – большие, волосатые;
когти – длинные, изогнутые, опасные;
уши— незаметные;
рога – удлиненные, расходящиеся и грозные;
окраска – пепельно-свинцовая, в рыжих подпалинах;
голос – зычный, воинственный и устрашающий;
повадка – стадная, плотоядная, свирепая и бесстрашная…» Вот оно! – воскликнул Овид. – Вот оно, животное, которое, по-видимому, станет оспаривать у льва его право называться царем зверей!
– Я не все у вас поняла, доктор Батциус, – возразила юная насмешница, знавшая маленькую слабость философа-натуралиста и часто награждавшая его званием, которое так ласкало его слух, – но теперь я буду помнить, что это очень опасно – уходить далеко от лагеря, когда по прериям рыщут такие чудовища.
– Ты выразилась совершенно правильно: «рыщут»! – подхватил натуралист, придвинувшись к ней поближе и снизив голос до снисходительно-конфиденциального шепота, отчего его слова приобрели значительность, какую он не намеревался в них вложить. – Никогда еще моя нервная система не подвергалась такому суровому испытанию; признаюсь, было мгновение, когда fortiter in re[21] содрогнулся перед столь страшным врагом; но любовь к естествознанию придала мне бодрость, и я вышел победителем.
– Вы говорите на каком-то особенном языке, – сказала девушка, сдерживая смех. – Он так рознится с тем, какой в ходу у нас в Теннесси, что, право, не знаю, уловила ли я смысл ваших слов. Если я не ошибаюсь, вы хотите сказать, что в ту минуту у вас было цыплячье сердце?
– Невежественная метафора, проникшая в язык из-за незнакомства с анатомией двуногих! Сердце у цыпленка соразмерно с его прочими органами, и отряду куриных в естественных условиях свойственна отвага. Эллен, пойми, – добавил он с торжественным выражением лица, произведшим впечатление на девушку, – я был преследуем, был гоним, мне грозила опасность, которую я не удостаиваю упоминания… Но что это?!
Эллен вздрогнула, потому что собеседник говорил так убежденно, с такой простодушной откровенностью, что при всей игривости ума она невольно поверила его словам. Посмотрев, куда указывал доктор, она в самом деле увидела несущегося но прерии зверя, который быстро и неуклонно надвигался прямо на них. Еще не совсем рассвело, и нельзя было различить его статей, но то, что можно было разглядеть, позволяло вообразить в нем свирепого хищника.