Лин Шу, подойдя к узкой двери, заглянул в единственную в доме спальню. Внутри темно. Широкое окно, сквозь которое мог бы проходить солнечный свет, было завешено одеялом. На полу лежали аккуратно сложенные циновки и валялись обертки от американских конфет. Воздух пронизывал резкий запах виски.
– А зачем вам фотографии? – поинтересовался генерал.
– Чтобы показать миру, – отведя взгляд от неопрятной картины, ответил Лин Шу, – что мы обращаемся с вами лучше, нежели вы с нами! Этот дом вовсе не похож на сайгонские тигровые клетки или, скажем, на подземную тюрьму на берегу кишащего акулами залива Холкогаз…
– Индейцы называют его Алькатраз!
– Извините!
– Не стоит извинения… А вы подняли настоящую шумиху вокруг этого дела, не так ли?
Несколько секунд Лин Шу не отвечал, собираясь с мыслями, затем сказал:
– Если бы кто-нибудь в течение ряда лет поливал грязью ваши святыни, а потом взорвал Мемориал Линкольна на площади Вашингтона, то ваши разряженные в мантии дикари из Верховного суда немедленно приговорили бы его к смертной казни. – Китаец усмехнулся и провел рукой по своему форменному пиджаку, какой носил и сам председатель Мао. – Но мы не настолько примитивны. Для нас любая жизнь священна. Даже такой бешеной собаки, как вы.
– И вы, азиаты, никогда никого не поносили?
– Наши лидеры говорят только правду, и это знают во всем мире, как и то, чему учит наш никогда не ошибающийся председатель. А правда, генерал, не имеет ничего общего с поношением, поскольку правда – это правда. Истина, известная каждому.
– В том числе и в моем округе Колумбия, – пробормотал генерал, убирая ногу со стола. – Но почему вы выбрали именно меня? Ведь людей, что поносят вас, предостаточно. Чем заслужил я такое внимание?
– Только тем, что остальные не так знамениты, как вы, а если быть уж столь совершенно точным, то они совсем не знамениты, коль вам угодно знать. Признаюсь, я с большим интересом посмотрел фильм о вашей жизни. Ничего не скажешь, весьма артистичная поэма о насилии!
– Вы действительно видели этот фильм?
– Да. Частным, конечно, образом. И к тому же с купюрами. Вырезаны те куски, где играющий вас артист убивает нашу героическую молодежь. Все это, должен заметить, генерал, крайне дико! – Лин Шу обошел стол и снова улыбнулся. – Да, вы скверный человек, генерал. И теперь жестоко оскорбили нас, повредив почитаемый всеми памятник…