И еще Миша умел слушать. Когда он задавал вопрос и Женя принималась отвечать, она чувствовала: ему действительно интересна она – не только как девушка (довольно-таки, скажем скромно, симпатичная), но и как человек – со своей жизнью и со своим внутренним миром.
Было здорово, что можно кому-нибудь рассказать про себя! В «Глобусе» ты вообще не личность – штатная единица. Родных у нее нет… Подружки? Да им лишь бы самим поболтать, похвастаться… Мужики обычно тоже обожают рассказывать – о себе, любимых, о собственной работе (от каждого зависит, как минимум, экономическое благополучие столицы) или о машинах (если послушать, у любого тачка разгоняется до ста километров в час за шесть-семь секунд).
Но Бобров, кажется, не такой. Он смеялся, когда Женя рассказывала ему о съемках рекламы кошачьего корма. Искренне порадовался за нее, когда она похвасталась своей «Серебряной стрелой». Согласился, что Жулебино – райончик хороший, но слишком уж удаленный.
Женя решила, наконец, и сама порасспрашивать Мишу:
– Слу-ушай, а я тебя даже не спросила, где ты работаешь…
– Непростительное легкомыслие, – усмехнулся он.
– Это секрет? – кокетливо улыбнулась она.
– Никакого секрета… Просто гордиться особо нечем. Я работаю перегонщиком.
– Гонщиком? – Женя не расслышала, переспросила.
Он погрустнел:
– Перегонщиком. Гоняю машины – из Германии, Франции, Люксембурга.
М-да, работка не слишком престижная. Но, кажется, – интересная. Разные страны, новые машины, хорошие дороги – надавил на газ, свистит ветер, магнитола настроена на местное радио, какое-нибудь «айн, цвай, полицай – драй, фир, бригадир»… Свобода. Скорость. И – никаких «хилых боссов», которые заставляют являться на работу к девяти…
Женя, кажется, захмелела – от вкусной еды и стаканчика пива.
Миша сказал:
– Нам придется долго-долго пить кофе…
Женю слегка напрягла эта фраза, она поспешно ответила:
– Да нет, я сейчас поеду. Мне сегодня еще кучу рассказов нужно просмотреть.
Он развел руками:
– Как скажешь, конечно. Но нужно минимум час, чтобы пиво выветрилось. Может, все-таки кофе?
Женя взглянула на часы – еще только девять. Ей ужасно не хотелось возвращаться в свое Жулебино. Сидеть на продавленном диване, обложившись уже успевшими надоесть рассказами.
Женя прислушалась к своим ощущениям и встревожилась. Впервые за несколько лет ей не хотелось расставаться с мужчиной.