Но только чего зря фантазировать. Тридцати штук ему не достать. Никогда и нигде.
И еще, еще. Вот что обидней всего.
Ленчик понял, что он – самый настоящий трус. Что он – испугался. И в приступе позорного, нерассуждающего страха сделал абсолютно все, что от него потребовали бандюганы. Отдать права? Пожалуйста. Подписать протокол? Сколько угодно. Выдать расписку? Сколько бы вы хотели? Тридцать тысяч долларов? Будьте любезны, получите. «Чмо, последнее чмо», – костерил он себя.
И тут позвонила Машка.
Очень кстати. Еще вчера – да что там вчера, еще несколько часов назад! – ее любовь казалась ему самой важной вещью в мире. А сейчас, когда Манюня бодрым голоском пожелала доброго утра, он ответил сквозь зубы:
– Я занят. Перезвоню тебе позже.
Сейчас Машка обидится, повесит трубку. Отстанет.
Но она не обиделась. Просто не поняла, удивленно переспросила:
– Ты еще дрыхнешь, что ли?
Ленчик не удержал нервический смех:
– Ага. Спокойной ночи!
«Все, Машка, нам с тобой больше не по пути. Ты – красивая, сытая, благополучная. Твой папа ежемесячно выдает тебе двести баксов «на мороженое». У тебя все легко, беззаботно и просто. Тебе не нужен такой бойфренд, как я».
– Ленчик, что случилось? – тревожно спросила Маша.
Он не хотел объяснять ей, что случилось. Для него настало время не объяснять, а просто тихо и незаметно исчезнуть из ее жизни.
Параллельно разговору Ленчик вышел в Сеть – какая все-таки прелесть выделенка[3]: пусть даже не личная, а одна на весь подъезд.
– Ле-ня! – требовательно сказала Манюня. – Что случилось? Я жду!
«Ах, ты ждешь! Ты хочешь разбавить яркое летнее утро леденящими кровь новостями!»
– Да так, ничего особенного. Вчера ночью я впилился в «Мерседес Брабус».
Машка расхохоталась:
– Всего-то?
– Они требуют тридцать штук баксов на мелкий ремонт.
– Ух, Ленька! – с придыханием произнесла она. – Какой ты все-таки комик! Переводись в клоунское училище!
– Только туда мне и остается. Особенно если учесть, что я правда впилился в «Брабус».
– Да ладно, – недоверчиво протянула она. – И где же?
– На углу Казанского шоссе и Молодежной. У церквушки.
– Нет! – Она крикнула так, что у Ленчика зазвенело в ушах. – Ты все врешь!
– Нет, Маха, не вру, – тяжело вздохнул он.
– Я сейчас приеду, – всполошилась она.
Когда-то Леня был готов отдать за это ее «сейчас приеду» всю свою стипендию со льготным проездным в придачу. Но сейчас, сейчас…