Наша тройка, левый боковой дозор группы, бывший мент из ППС с
позывным Дубок, бывший начальник птицефабрики Калаш, и я, просто
Леха Кир, расположилась на откосе. Саперными лопатками подравняли
землю. На уходящей вниз звериной тропке из бревен соорудили
баррикаду, поверх которой пристроили ПКМН. А чуть дальше перед
позицией поставили МОН‑50, провода от которой подсоединили к
подрывной машинке, и присыпали их листвой. Затем натянули между
деревьями четырехметровый брезент и, определив очередность, в какой
будем сидеть на фишке, поужинали.
– Вот чем люблю выход, – с набитым ртом, пробурчал Калаш,
сухопарый тридцатилетний мужчина, поверх камуфляжа натянувший на
себя шуршун, – так это за сухпаек. Баночку тушенки умял и вроде бы
сыт. Не то что в лагере, с выхода придешь, а тебе словно собаке
макароны с червячками и просроченными рыбными консервами дают.
Интендант – шкура, на пару с комбатом мутит, а мы отдуваемся.
– Это точно, – поддержал его Дубок, который сидел к нам спиной
возле пулемета, и всматривался в темноту. – Я перед выходом к
торговке за сигаретами ходил, и видел колбасу, фрукты и печенье,
которое в отряд Краснодарский край как гуманитарную помощь прислал.
Нам с вами на троих один апельсин, а остальное местному населению
продают. Курвы! Мало комбату морду били. Надо будет этого козла еще
кумарнуть. Вернемся домой, узнаем, где он живет, контракт разорвем,
как собирались, и выцепим гаденыша ночкой темной.
– Делать нечего, – проворчал Калаш. – Он же нас застучит и при
его бабках, которые этот полкан на батальоне нажил, мы точно
сядем.
Старшие камрады замолчали, и я поинтересовался у бывшего
мента:
– А ты к кому за покупками ходил?
– К тете Розе. А чего спрашиваешь?
– Я машину зампотыла в Асиновской видел, когда с водовозами в
охранение ездил, так что подтверждаю свои подозрения.
– Понятно.
Говорить больше не о чем. За полгода мы обсудили между собой
все, что можно. Так что, обтерев травой и листвой свою тарелку, я
завалился спать. Завтра поиск и к реке за водой сходить придется, а
это минимум четыре километра вниз и еще столько же вверх, значит,
силы понадобятся.
Сон пришел сразу. Так же как и моментальное пробуждение спустя
четыре часа. Я сменил на пулемете Дубка и, плотнее закутавшись в
камуфляжную куртку, стал всматриваться и вслушиваться в густое
туманное марево перед собой. С деревьев падает конденсат, а больше
вокруг ни звука, ни шороха. Левее и правее нас еще по одной тройке,
а позади командир группы с радистом. Сколько уже таких ночей было
за этот год? Больше восьмидесяти и, хотя можно расслабиться, делать
этого нельзя. Лесная тишина бывает обманчива, и духи могут бродить
где и когда угодно. В этом я еще на первом выходе убедился, когда
один из наших парней не выключил прибор ночного видения, а он дал
отблеск, и тут же над его головой, в граб вонзилось несколько пуль.
Поэтому внимание и никаких лишних движений.