Замолкаю, допивая коньяк, позволяя старику отдышаться. Я знаю его с детства, мой отец дружил с Милохиным и очень его уважал. И только поэтому я выслушиваю весь бред, который он сейчас несёт.
— Элечка глубоко внутри очень ранимая девочка. Нелегко ей пришлось, несмотря на молодые годы. А снаружи сущий дьявол. Но я ее не виню. Сначала мой сын сдох от передоза, — с ненавистью выплёвывает он. Да, сына-наркомана Милохин проклял. — Потом мать убили. А год назад она потеряла жениха — нелепейшая смерть. Сама чуть не умерла – клиническая смерть. И я, старый идиот, только недавно осознал, что кроме нее у меня никого нет. Вот пытаюсь искупить, а она танцует на моих костях. Отрывается по полной, как сейчас говорит молодёжь, — цокает старик и громко прихлёбывает чай, заставляя меня морщиться.
— И что вы мне предлагаете? Ходить за ней по пятам?
— Зачем? Поселишься в моем доме, возьмёшь управление домом и финансами в свои руки. Насколько мне известно, ты развелся и состоишь в довольно специфичном клубе в качестве мастера.
— Не понимаю, о чем вы, — всматриваюсь старику в глаза. Все-то он знает. Только в наш век такая информация уже никого не скомпрометирует, а наоборот — привлечет больше внимания. Мы живём во времена, где правят разврат и перенасыщенность. Понятия ценностей изменились.
— Все ты понимаешь, — хрипло усмехается старик. — Я же не осуждаю. У каждого свои темные стороны. Но такие, как ты, могут воспитать женщину и удержать ее на коротком поводке. — Усмехаюсь, склоняя голову набок, разминая шею. Меня начинает утомлять эта беседа.
— Вы плохо осведомлены, основная догма темы – добровольность. Да и у меня есть, кого держать на поводке. И не думаю, что вам понравятся мои практики, примененные на вашей внучке.
— А меня уже ничем не напугаешь, Доронин. Все это лучше того саморазрушения, которому себя подвергает Элечка.
— Наркотики?
— Надеюсь, нет, но не уверен…
Милохин вынимает из стола фото и протягивает его мне. Блондинка, волосы длинные, немного небрежные, но это часть стиля плохой девочки; губы бордовые, дерзкие, замерли в агрессивной улыбке. Фото – по пояс, похоже на селфи, грудь обтянута черным топом. Красивая, эстетичная. Неплохие формы. И глаза выразительные, васильковые, цепляющие, немного завораживают. Сразу видно, что за ширмой «я стерва» скрывается что-то глубокое. Можно вытащить все из нее, заставить морально обнажиться. Но… не хочу. Незачем… неинтересно. Я надеваю поводок только на тех, кто понимает правила игры.