– Ничего, – успокоил тот, что в спецовке. – Сунется опять куда-нибудь не спросясь – по новой облезет.
Оба, посмеиваясь, пристроились в арьергарде, однако вплотную приблизиться не решились, что тоже не ускользнуло от внимания Ромки, вообще чуткого в минуты опасности.
– Эй, малый, что натворил? – окликнул тот, что постарше.
– Стенку мне сломал! – последовал торжествующий ответ, прежде чем Ромка успел раскрыть рот.
– Ну так и чего? – сказал второй. – Кладовка будет.
Стриженая Клавка обернулась и воинственно упёрла кулаки в бока. Процессия остановилась. Зрители – тоже.
– А я просила? – Голос Клавки стал несколько визглив. – Я когда-нибудь кого-нибудь о чём-нибудь просила? Унижалась я когда-нибудь перед кем-нибудь?
Каждое «нибудь» падало подобно удару молотка, с каждым разом всё более приобретая какой-то неуловимо матерный призвук.
«Ментовки» терпеливо ждали конца разговора. Потом одна из них двинулась к зрителям и сильно обоих встревожила, чтобы не сказать, всполошила. Тот, что в пончо, кинулся к ближайшей глыбе, прыгнул на неё животом и, отбрыкивая воздух толстыми босыми пятками, вполз на покатую верхушку. Владелец спецовки, не торопясь, но и не мешкая, отступил с оглядкой к стене, поближе к теневому овалу. Затеплившаяся было у Ромки надежда, что эти симпатичные подвыпившие дядечки ему помогут, – рухнула. Они, явно, и сами побаивались глянцевых тварей.
– Да трезвый я, трезвый, начальник, – глумливо обратился с глыбы присевший на корточки толстяк, в то время как «мусорка» закладывала ленивый акулий вираж вокруг камушка. – Чего принюхиваешься?
– Ни стыда, ни совести! – сказала, как печать оттиснула, стриженая Клавка. – Тьфу!
И двинулась к дальней молочно-белой громадине.
– Ломай! – приказала она.
– А? – тупо отозвался Ромка.
– Ломай-ломай! Нанёс ущерб – так возмещай теперь! А ты как думал? Церемониться с тобой будут?
Ромка всё ещё не верил своим алым оттопыренным ушам.
– Как это – ломай?
– А как хочешь!
Происходящее сильно напоминало провокацию. Ромка оглянулся и вздрогнул. В нескольких шагах от него стояла неизвестно откуда взявшаяся девушка с надменным скучающим лицом. Сверкающий, как фольга, балахончик, хитрого плетения поясок… Одна из «ментовок» сунулась было незнакомке под ноги, но та отогнала её ленивым движением руки.
– Ну ты, Клавка, зверь, – покручивая головой, заметил мудрый и морщинистый, по-прежнему держась на безопасном расстоянии. – Как он тебе её сломает? Она уж тут неделю стоит, никто за неё не берётся! Ты совесть-то хоть имей…