– Как тебя зовут, уважаемый?..
– Мое имя – има Ухтар, и если ты будешь у нас на юге, в Сарканде, любой прохожий подскажет тебе дорогу к моему дому…
– Как же вы с сыном попали в эти пустынные места?
Услышав этот простой вопрос, има Ухтар испуганно оглянулся по сторонам, а потом тихо проговорил:
– Своему благодетелю я расскажу эту историю… Чуть позже… Может быть, когда мы снова тронемся в путь…
В этот момент мы приблизились к костру, возле которого хозяйничала пожилая женщина. Увидев нас, она радостно проговорила:
– Он согласился, слава Ахриману!
Има Ухтар с почтением указал мне на расстеленный ковер, предлагая присесть, но я поинтересовался:
– Почтенный има Ухтар, ты сказал, что твой сын ранен в схватке. Может быть, ты сначала покажешь мне его, я неплохо разбираюсь во врачевании…
Старик немного растерянно указал на стоящую рядом повозку.
– Он лежит здесь… Но, по-моему, он заснул, может быть, не надо его тревожить?
– Не волнуйся, я его не потревожу, – твердо ответил я и направился к повозке.
Старая, довольно разбитая телега была прикрыта кое-как прилаженным тентом. Я слегка отодвинул кусок выбеленного брезента, прикрывавшего повозку, и заглянул внутрь. Там на слое сухой травы, прикрытый старым одеялом, лежал совсем молодой юноша. Глаза его были закрыты, а дышал он часто и мелко. Левая рука выше локтя была перевязана чистым лоскутом, на котором проступило небольшое кровавое пятно. Кроме того, под распоротой и окровавленной штаниной белела еще одна повязка, на бедре. «Да, мальчишке, похоже, здорово досталось!» – озабоченно подумал я. Очень мне не нравилось под этим тентом. Я просунул под тент руку и медленно провел ею над лежавшим телом. Так и есть. Обе раны были заражены и стремительно воспалялись.
Я вынырнул из-под брезента и, стараясь не напугать има Ухтара, спокойно попросил:
– Можно быстро принести горячей воды?
Старик испуганно взглянул мне в глаза и бросился к костру. Там он что-то коротко сказал хозяйке, и та, прихватив небольшой котелок, бегом устремилась к соседнему костру. Через минуту возле меня стоял исходивший паром котелок.
Я в это время осторожно разбинтовал руку юноши, так, что он даже не открыл глаз. Рана была колотая, нанесенная, несомненно, знакомым мне палашом. Ее края вывернулись наружу, а разрезанная кожа вокруг раны странно почернела. «Яд!» – сразу определил я.