Он писал, что если не уйдет сейчас, то уже не решится на это никогда. (О Господи, какой ужас, неужели ему было так невыносимо со мной жить!) Писал, что если останется, то рехнется или покончит с собой. (Что-то я не замечала, что ему так плохо! Или была слепа?!) Просил понять его. (Рада бы понять, а как?) Хорошо еще, что не просил простить… Сообразил, наверное, что это было бы уже наглостью. В последних строчках сухо обещал, что мы еще обязательно увидимся… Когда придет время. Точка. Подпись.
Про его ужасный почерк я уже говорила, но даже если я пару слов поняла не так, общий смысл от этого не меняется. Ну и кем я чувствовала себя после такой записки? Полным ничтожеством, разумеется. Да еще и глупым ничтожеством, потому что ничего, ровно ничего не понимала. Ни куда он ушел, ни зачем, ни почему. Главное, конечно, – почему.
Потому что еще накануне – я это потом вспоминала – мы лежали в постели, обнявшись, тихо слушали музыку. На полу возле кровати горела свечка – он сам укрепил ее в рюмке, накапав на донышко горячего воска. Подсвечника у нас не было. В нашем хозяйстве не было многого, но разве от этого мы чувствовали себя несчастными? У нас даже не было собственного дома. А зачем нам был собственный дом? Мы ведь любили друг друга – мне казалось, что ничуть не меньше, чем два года назад, когда только начали встречаться. Во всяком случае, я его любила… Надо приучаться говорить только за себя.
– Надя, ты слушаешь, Надя?
Надо же, а я думала, что повесила трубку! Оказывается, сидела у телефона, зажав ее в руке, смотрела в пустоту… Я извинилась и услышала в ответ:
– Знаешь, к нему в последнее время на работу заходил какой-то мужик. Ничего не покупал, но долго с ним разговаривал. Вечно они отойдут в уголок и шепчутся – чуть не по часу. Потом Жене сделали замечание, что он сачкует, и мужик перестал приходить. А как-то после работы я увидел, Женя садится к нему в машину. Приличная, знаешь ли, тачка. Ты с этим человеком знакома?
Я ответила, что нет. Правду сказать, я испугалась. Все мои домыслы о какой-то девице, которая увела моего жениха, тут же показались мне смешными. О девице я бы давно узнала. И он бы так прямо мне и сказал. Я переспросила Митю, что это была за машина. Оказалось – иномарка, синяя или черная, было уже темновато, Митя толком не рассмотрел. Мне стало еще хуже. Не знаю почему, но люди в иномарках меня всегда немного пугали. Они мне казались какими-то… Ну инопланетянами, что ли.