Оставшись в квартире одна (мертвецки пьяного Макса я не брала в расчет), я еще раз обошла все комнаты, созерцая уныние, запустение и разруху. В спальне Макса больше не висела картина с юношей, телевизор тоже исчез, вместо них лишь прямоугольники, контрастировавшие с выгоревшими по контуру обоями. Холодильник был абсолютно пуст, как и шкафчик, где раньше Макс хранил алкоголь.
Перерыв шкаф в прихожей, я нашла ключ от детской. С замиранием сердца я отперла дверь и включила свет. Здесь все было так, как я помнила, только пыльно. Было видно, что сюда давненько не заходили. Я мысленно поблагодарила Бога, что хоть этот квартирный заповедник остался нетронутым.
Из гостиной послышались какие-то звуки, я поспешила туда. Всё тело Макса сотрясалось в конвульсиях – его беспощадно выворачивало от рвотных позывов. Просто прекрасно! Убирать за Максом блевотину – вот чего мне не хватало сегодня ещё! Я подскочила к Максу, поворачивая лицом к краю дивана, чтобы он не захлебнулся, и помчалась за тазиком в ванную. После того, как Макс проблевался, так и не просыпаясь, и я всё убрала, поставив чистый тазик возле дивана, я готова была разреветься.
Хорошо, что я оказалась рядом и Макса не постигла участь Джимми Хендрикса. Я тоже была не прочь чего-нибудь выпить, поэтому отправилась на поиски спиртного. Где-то всё равно, что-то да есть. Должно быть. Мне пришлось обыскать всю квартиру, прежде чем я нашла недопитую бутылку бренди под диваном. Ей чудом удалось уцелеть, лишь только потому, что под диван давненько никто не заглядывал.
Я прошла на кухню в поисках чистого стакана. Такого, разумеется, не нашлось. Я взяла со стола первый попавшийся и брезгливо вычистила его с «Пемолюксом», не хватало ещё подцепить что-нибудь нехорошее.
Со стаканом бренди в руке я разглядывала спящего Макса. Он похудел, глаза ввалились, волосы, давненько не видевшие парикмахера, торчали во все стороны и вились на концах. Я провела по ним рукой, убирая прилипшие к лицу пряди. Как у Вари, подумала я, решив пока что ничего не говорить Максу о том, что у него есть дочь. НЕизвестно еще, в кого он превратился.
Недельная щетина на щеках Макса и свежий шрам над бровью делали его еще больше похожим на алкаша. Сама не заметив как, я выпила бренди и убрала пустой стакан в сторону, решив этим ограничиться. Я взяла Макса за руку и горько заплакала, прижимаясь к ней щекой. Я с таким упорством хотела сюда вернуться, и вот это случилось, а я не знаю, что теперь делать.