Эббот снова замолчала. Молчал и Ник. Он не мог спокойно жевать пирожные, когда человек рассказывает ему о такой драме.
– Что ее ожидало здесь, у местных костоломов, я знала, – снова заговорила Сью. – И я не хотела, чтобы они хотя бы пальцем дотронулись до моей Лиззи. Поэтому я достала видеокамеру и заставила ее говорить, рассказать обо всем без утайки… – Видимо, стараясь совладать со своими чувствами, Эббот помолчала, потом обернулась к стойке: – Агнесса, дай еще выпить!
– Больше не положено, мисс Эббот, вы же знаете, – ответила та.
– А, ну и хрен с тобой, мочалка старая… – Сью убрала в карман платок и грустно улыбнулась. – Так мы с ней и проговорили до самого рассвета. Когда же запись была сделана, я взяла пистолет и выстрелила ей в сердце… и теперь вот хожу в бюро, как на службу, объяснения даю. Если б не боевые заслуги, получила бы срок в тюрьме для военных преступников, а так только временное отстранение от службы. Ведь Лиззи была шпионкой, и ее убийство не является таким уж преступлением. Скорее это недоразумение… Ну ладно. – Было видно, что капитан Эббот взяла себя в руки. Она как-то вся подобралась и даже игриво сверкнула на Ника глазками. – Приходи ко мне в гости, Ник. Я выпишу тебе пропуск. Посторонним не положено, но я скажу Поджерсу, что ты мой любовник. Ты не против?
– Нет, Сью, говорите что вздумается.
Предъявив на входе свои документы, в холл вошел пехотинец.
– Мэм, – позвал он. – Мэм, ваша машина готова.
– Иду, Лестер.
Теперь голос капитана Эббот звучал твердо и уверенно. Она одернула мундир и, прощаясь, крепко пожала Нику руку.
Несколько дней в Форт-Диксе пролетели быстрой чередой. Тренировки становились все жестче, и курсанты понимали, что каждый новый этап в обучении приближает их к заветной цели – получению корсарского шеврона.
Ник Ламберт уже ничем не отличался от своих однокурсников, полностью преодолев последствия прежних травм. Правда, врачи говорили, что в преклонном возрасте залеченные болячки вновь дадут о себе знать, но кто думает о преклонном возрасте, когда тебе только двадцать четыре года? К тому же впереди была долгая война, что делало преклонный возраст чем-то совершенно несбыточным.
На каждую сотню молодых солдат приходился только один пенсионер-ветеран.
Помимо приобретенных крепких мускулов и молниеносной реакции, Ник Ламберт, как ему и обещали, вырос до положенного роста и продолжал расти дальше.