— Нет, это никакая не шутка, везу тебя в лес, смотрю на дорогу. Я пропустил ещё что-то?
— В смысле... не шутка?
— Я лично отправил тебе сообщение, сверившись с академическим уставом, — палач равнодушно пожал плечами.
У меня не было слов...
Что я должна сказать?
Он прав.
Разве я не подразумевала такого исхода событий, когда узнала что мой личный маньяк и новый ректор академии — один человек?
Все ясно.
Ягуар, наконец, остановилась у самой границы леса. И не говоря ни слова, я вышла из машины на мороз.
Меня словно мандраж разбил. Даже слез не было, просто тело сотрясала крупная дрожь. Я шла вперёд, утопая ногами в сугробах. Нет эмоций. Какое-то непонятное умиротворение.
Все, ради чего я прикладывала столько усилий, все, ради чего я терпела свою долбанную жизнь... исчезло.
Можно выдохнуть, наконец...
Больше нет будущего, ради которого надо рвать свою пятую точку. Нет перспектив.
Потеряла все из-за своей глупости.
Стану вечной узницей пансиона, во власти чокнутой тётки. Буду работать в клубе, хотя теперь это и не обязательно, но новую работу я все равно вряд ли найду...
— Позволь поинтересоваться, куда ты собралась? — мужчина поравнялся со мной.
— В лес.
— Зачем?
— Давно хотела прогуляться, да все времени не хватало, — равнодушно отозвалась я, продолжая дрожать всем телом.
— Остановись.
Ноги почему-то перестали повиноваться мне, выполняя команду ледяного, как лесной ветер, голоса.
— Не лучший наряд для прогулок в зимнем лесу. Решила шантажировать меня самоубийством?
— А сработает? — бросила я безучастно.
Мужчина встал передо мой, воспользовавшись моим оцепенением.
— Обычно я равнодушен к чьему-либо желанию распрощаться жизнь.
— Тогда прочь с дороги! — вдруг разозлилась я. — Какое вам дело, куда я иду!
— Ты из тех ненормальных людишек, что сводят концы с жизнью из-за оценок? — казалось мужчина был действительно удивлён.
— Это не просто оценка! — завопила я, подтверждая его предположения о том, как далеко уехала моя крыша. — Это мое будущее! Моя ЖИЗНЬ! Я... я... — меня вдруг накрыл приступ истерического хохота. — Я, наконец, высплюсь, — смеялась я, не в силах остановиться.
Ректор недовольно сощурился:
— Прекрати это, — произнёс уверенно, словно даже не сомневался, что я подчинюсь.
— Пошёл к черту! — продолжая смеяться, выдавила я сквозь смех.
Может мои ноги и не желают перечить синеглазому, однако сознание все ещё принадлежит мне.