– Гм… – Дед Мороз смущенно кашлянул.
– Я знаю, почему ты этого не помнишь. – Девочка освоилась и спокойно взобралась на родительскую кровать. – Потому что в детском саду был не ты, а дядя Петя, наш дворник. Это он переоделся Дедом Морозом. А ты настоящий?
Слегка растерянный гость оглядел свой костюм и почесал в затылке:
– А ты как думаешь?
– Я думаю, что настоящий, – решила девочка. – Потому что дядя Петя не умел вот такие искорки делать. – Она кивнула на голубое сияние. – Он только елку сумел включить, а она электрическая.
– Логично, – пробормотал настоящий Дед Мороз. – Я дядю Петю специально к вам послал… э-э… потому что… э-э… не успевал…
– Мы не обиделись, – великодушно махнула рукой Настя. – Нам все равно было весело.
– Рад, что все э-э… так хорошо получилось, – выдохнул Дед Мороз и зачем-то посмотрел на часы.
В спальне вновь воцарилась тишина, украшенная дыханием и похрапыванием спящих родителей. Девочка, запрокинув белокурую голову, любовалась сиянием, а Дед Мороз переминался в дверях.
– А зачем ты приехал? – спросила Настя.
– Я… – Дед Мороз опомнился. – Я… э-э… путешествую и иногда катаю послушных детей на своей сказочной повозке. Ты была послушным ребенком?
– А повозка действительно сказочная?
– Самая настоящая, – подтвердил Дед Мороз и снова бросил взгляд на часы. – Посмотри в окно.
Настя спрыгнула с кровати, подбежала к окну, отдернула штору и восхищенно замерла: прямо за стеклом в воздухе висела расписная повозка, запряженная шестеркой белых оленей.
– Ух ты! – не удержалась девочка. – А почему она не падает?
Что такое восьмой этаж, ребенок уже понимал.
– Потому что я – Дед Мороз. – Ночной гость протянул Насте руку. – Хочешь покататься со мной?
Девочка кивнула.
* * *
Москва, институт им. Сербского, 29 июля,
воскресенье, 22.32
– Остапчук! – Надзиратель неприязненно смотрел в маленькое зарешеченное окошко. – Заключенный Остапчук, встать в центр камеры!
Тишина.
– Остапчук…
– Убью, сука!!!
Оскаленная морда арестанта резко вынырнула снизу. В лицо надзирателю ударило смрадное дыхание, брызнула слюна, перед глазами мелькнули крупные желтые зубы.
– Убью!!!
Когда-то давно, когда Василий Румянцев только пришел на службу, подобные фокусы еще заставляли его отскакивать от дверцы камеры, выводили из себя. Теперь ничего, привык. И даже то, что кривлялся перед ним самый настоящий зверь, не заставляло пульс надзирателя биться чаще. Работа есть работа.