– Вы боитесь за свой авторитет, маэстро?
Дон Хайме уловил в ее голосе вызов и насмешку. Он осторожно поставил чашку на стол.
– Сеньора, так не принято. Это просто неслыханно. Может, где-нибудь за границей, но здесь, в Испании… Я, по крайней мере, обучать вас не стану. Обратитесь к другому преподавателю. Вероятно, он окажется более… сговорчив.
– Я должна узнать секрет этого приема, а учителя лучше вас в Мадриде нет.
Польщенный дон Хайме улыбнулся.
– Возможно, сеньора, я и вправду лучший учитель фехтования, как вы изволили выразиться. Но я уже слишком стар, чтобы менять свои привычки. Мне пятьдесят шесть, и своим делом я занимаюсь уже более тридцати лет. И уроки у меня всегда брали исключительно мужчины.
– Времена меняются.
Дон Хайме печально вздохнул.
– Вы правы. И, представьте себе, на мой вкус, времена меняются слишком уж быстро. Позвольте же мне, сеньора, не изменять старым привычкам. Они – мое единственное богатство.
Адела де Отеро молча смотрела на маэстро, медленно покачивая головой, словно старательно взвешивала его аргументы. Затем поднялась и направилась к камину с коллекцией оружия.
– Говорят, ваш укол невозможно отразить.
Дон Хайме скромно улыбнулся.
– Это несколько преувеличено, сеньора. Если владеешь техникой, отразить его проще простого. Придумать неотразимый укол мне пока не удалось.
– И вам действительно платят за него двести эскудо?
Дон Хайме не ответил. Настойчивость дамы ставила его в неловкое положение.
– Прошу вас, сеньора, не уговаривайте меня.
Она повернулась к нему спиной, поглаживая пальцем острие одной рапиры.
– Я бы хотела узнать, сколько вы берете за свои уроки.
Дон Хайме не спеша поднялся.
– С каждого ученика я беру в среднем от шестидесяти до ста реалов в месяц. За четыре урока в неделю. А теперь, с вашего позволения…
– Вместо двухсот эскудо я заплачу вам две тысячи четыреста реалов.
Дон Хайме опешил. Названная сумма вдвое превосходила обычную плату, которую он изредка получал за обучение своей технике от заинтересовавшихся его мастерством клиентов. Желающие встречались не так уж часто, а преподавал он за эти деньги целых три месяца.
– Возможно, сеньора, вам даже не приходит в голову, что ваше предложение для меня унизительно.
Неожиданно дама повернулась к нему лицом, и на мгновение дону Хайме показалось, что в ее фиалковых глазах вспыхнула ярость. У маэстро мелькнула мысль, что представить ее с рапирой в руке совсем несложно.