Отец девушки. Окончил ордосскую Академию Высокого Волшебства. Hе в первых рядах, но и далеко не в последних. Обычная человеческая душонка, обремененная некоей долей похоти, жадности, страсти к удовольствиям и власти (небольшой, как раз по чину), да еще, как водится, – страхом смерти. Потенциально способен на многое, но растратил почти весь свой талант на мелкие повседневные чародейства вроде вызывания дождя. Было ли это виной или бедой немолодого волшебника, уже не важно. В открытом бою старик не продержится и минуты. Серьезно помешать он не сможет, но вот потратить на него время, если события начнут разворачиваться не по плану, придется – и это сейчас, когда каждая секунда на счету! Начав осуществлять свой план, он, по сути, отрезал себе все иные пути – день, потраченный на поиски, уже не наверстаешь. Остается только встретить судьбу лицом к лицу и дать бой.
Размышлял он недолго. Убить отца девушки нельзя, значит, остается одно – действовать настолько быстро, чтобы он не успел вмешаться.
За спиной раздалось деликатное покашливание. Он обернулся, не торопясь, зная, что опасности нет – ее бы он почувствовал за тысячу шагов, не меньше.
Перед ним стоял давешний вампиреныш, упырь, которому он подарил жизнь. Стоял, смущенно переминаясь с ноги на ногу и не зная, куда девать руки. Глаза его сыто поблескивали – верно, уже насосался крови, – но при этом в них невесть почему читался и неприкрытый страх. Hе перед грозным волшебником, перед совсем иным.
– Что с ней? – отрывисто спросил он упыря. – Что с девочкой?
– H-ничего, о высокочтимый и могущественный, я отпил совсем немного, а то помирал совсем с голодухи, достовеликий, спасибо, что не выдали меня, сирого, – выпалил упырь одним духом.
– Ты понимаешь, что она теперь может стать вампиром? Если на нее наткнется кто-то из вампиров настоящих, – последнее слово он произнес с нажимом, так что упыренок вздрогнул, – почувствует твой укус, возьмется за трансформу. Тебе мало Инквизиции? Хочешь, чтобы здесь собрался бы весь Белый Совет с Волшебным Двором в придачу? Ты забыл, что должен был или прикончить ее, или привести с собой кого-то из набольших, чтобы не допустить перерождения?
– Hе забыл, – горестно вздохнул упыренок. – Hе забыл, о великий мастер. Потому и вас нагнал. Нельзя ли…
– Поправить это дело? – губы сами скривились в желчную усмешку. – Делать мне больше нечего – за тобой прибираться.