А вокруг расстилался лес. Обычный среднерусский лес, каким он бывает, когда осень сменяется зимой. Только дорога Москва-Крым куда-то исчезла вместе со всеми машинами. И поле справа от дороги превратилось в лес. А «газель» наша лежала на боку посреди поляны и казалась настолько же естественной деталью пейзажа, как белый медведь посреди джунглей.
– Что случилось, Сергей? – повторил вопрос Ицхак.
– Да ничего не случилось, Ицхак, – ответил я. – Или как там тебя зовут? Аслан? Шамиль?
Ицхак подозрительно посмотрел мне в глаза и ответил:
– Усман. Я не вайнах, я араб.
– Араб? – удивился я. – Араб и маскируешься под еврея?
– Джихад списывает все грехи. Так все-таки в чем дело? Что произошло?
– Не знаю, – ответил я, стараясь говорить равнодушно.
– Ты лжешь! – Ицхак, то есть Усман, раздраженно дернул пистолетом. – Я чувствую, ты что-то знаешь. Говори! Я пожал плечами и начал говорить.
– Вот этот крест, – сказал я, – подарила мне одна старая женщина. Это было в Чечне меньше трех месяцев назад. Женщина была русская. Она жила там все это время в самой обычной хижине в самом обычном ауле.
– Это невозможно! – удивился Усман.
– Возможно. Ее не трогали. Она рассказала нам, где находятся те, кого мы искали, а потом рассказала, как будет протекать бой. А мне она дала этот крест и сказала, что он спасет мою жизнь. Она назвала день, когда это случится. Это случилось.
– Она назвала сегодняшний день?
– Нет, восьмое сентября. Тогда был бой, меня контузило, только поэтому я остался жив.
– Ты не похож на контуженного.
– Думаю, на самом деле не было контузии. Крест заставил меня потерять сознание и тем спас мою жизнь.
– Тебя не называли трусом после этого?
– В глаза – нет. Но отказали в контракте.
– Контрабасом хотел стать? – В глазах Усмана мелькнуло удивление. Казалось, он думает – сразу меня пристрелить или попозже?
– А кем еще? – Я развел руками. – Больше ведь ничего не умею, разве что «газелью» управлять. Это почти как БТР.
– Да уж. Значит, ты схватился за свой крест и все исчезло. Знаешь, где мы находимся?
– Нет. А ты?
– Рельеф местности не изменился. Время года, по-моему, тоже, но погода другая. И растительность совсем другая. Я бы предположил, что мы… Бред, конечно, но по-другому не объяснить. Боюсь, что мы в прошлом. – Последние слова он выговорил с трудом.