Теперь епископ понимал: у них просто не было выбора. Они были обязаны войти в Новгород и вернуть реликвию или умереть. Тогдашние рыцари еще умели соблюдать взятые на себя обеты…
Тогда, три века назад, Святой престол использовал первую же возможность, чтобы вернуть крышку Гроба. Не удалось. Три столетия Орден копил силу для выполнения своей миссии – но Польское и Литовское княжества постоянно грызли возникшее на берегах Балтийского моря государство, пока не растерзали его в клочья. По иронии судьбы первым рухнул более могучий Тевтонский Орден, но и Ливонскому явно оставалось существовать считанные десятилетия. Готард Кетлер хороший воин, не политик, способен соблюдать данные клятвы, любим рыцарями. Пожалуй, пока он будет носить титул верховного магистра, Орден еще продержится. Но люди смертны… Сейчас, в эти самые дни Святой престол использует последний шанс на возвращение реликвии – и другого уже не появится.
– Я могу стать равным самому Папе, – вслух произнес епископ, – и тогда возможности мои в служении станут огромны.
В пустом зале его слова отдались многократным эхом, но никакого ответа не последовало. Тогда епископ вернулся к столу, взмахнул рукой – опрокинутый краем рукава колокольчик с коротким придушенным звяканьем свалился набок. Дверь немедленно распахнулась, внутрь заскочил служка и почтительно поклонился в ожидании распоряжений.
– Рыцарский завтрак, – бросил ему господин.
Мальчик исчез, а епископ неторопливо обошел стол и сел лицом к окну.
На улице постепенно светлело. Просто светлело – небо над епископством застилала однообразная белесая пелена, к вечеру становившаяся темной и непрозрачной; к полудню ярко-белой, а с утра зачастую густой и непрозрачной. Местные сервы называли эту дымку туманом, хотя, по мнению епископа, туман над Дерптом стоял всегда. Просто иногда он становился более прозрачным, а иногда – густым, как вуаль новобрачной принцессы.
Зашелестела открывающаяся дверь. Служка бесшумно подкрался к столу, поставил перед господином поднос с пшеничными сухарями, бокал вина. Замер, прижав поднос к груди. Епископ легким движением кисти указал на стол, потом пренебрежительно взмахнул. Мальчик с облегчением подхватил колокольчик и торопливо убежал: на него сегодня более никаких обязанностей не налагалось.