Подробно описывать не стану. Все было не хуже, чем у Дона. Еще немного пахло краской, лаком… На стенах очень аккуратно наклеены дорогие обои – по-моему, финские или германские, знаете, тисненые такие, с выпуклостями. Вместо истертого оргалита на полу во всем доме поблескивал двухцветный паркет.
Пока я топтался в прихожей, заглядывая в комнаты и не решаясь пройти, появился парень, который меня впустил. Он приволок пакеты со снедью из мини-маркетов, оставленные мною в машине.
Я разглядел его получше. Точно, лет 25—26, рост 175, уши сломаны – борец, ноги ставит косолапо, движется раскованно, но тяжеловато – бывший мастер спорта или что-то в этом роде.
Он сгрузил пакеты на столик в прихожей и, заметив мой вопросительный взгляд, сообщил:
– Я только вас ждал. Если претензий нет, испаряюсь. Да, Донатан Резоевич просил предупредить, что это оборудование фирмы. – Он указал пальцем в сторону отцовского кабинета, а потом, как и обещал, испарился.
Противоречивые чувства охватили меня. Сначала свалилась гора с плеч: значит, все это Дон устроил, а вовсе никто не заселился. Затем к горлу подкатил теплый комок: обо мне никто так не заботился никогда. Вместе с тем что-то тревожно щелкнуло в сознании: анализатор включился… А за какие такие достижения я удостоился внимания, заботы и этих материальных благ? Только за то, что я сын своей матери? Сомнительно, очень сомнительно.
Войдя в кабинет отца, я присвистнул. Здесь стояла новая мебель орехового дерева – здоровенный стол, два книжных шкафа со стеклянными дверцами, тумбочки. Кресло на колесиках, обтянутое мягкой шероховатой кожей, с никелированными рычагами для изменения положения спинки и высоты сиденья. И айбиэмка – точно такая же, как у меня в офисе. Фантастика!
Я вышел из кабинета, подошел к входной двери и запер ее, решив, что новый засов, пожалуй, слишком массивен. Затем отметил, что шторы на окнах новые, но той же расцветки, что и раньше, и легко управляются шнурами: один сдвигает, другой раздвигает.
Постоял, потягал шнуры туда-сюда, прислушиваясь к внутреннему беспокойству, стараясь оценить степень его объективности. Ого! Обнаружил между рамами красивые, сплетенные в узор решетки. У нас никогда не было решеток: только полный шиз мог додуматься залезть в хату зампрокурора области.