Я прошла через огромный вестибюль в перистиль и в гостиную. Мне открылось удивительное зрелище.
Отец был в полном боевом облачении, он вооружился мечом и кинжалом, не хватало только щита. Он даже нашел свой красный плащ. Блестел отполированный нагрудник.
Он пристально смотрел в пол, и не без причины – весь пол был перекопан и на свет извлекли очаг, которым пользовалось когда-то очень давно не одно поколение нашего рода. В глубокой древности наш дом начался именно с этой комнаты, и вся семья собиралась вокруг очага, чтобы обедать или молиться.
Я его никогда не видела. У нас были домашние святилища, но этот гигантский круг из обгорелых камней поразил меня до глубины души. Обнажился даже пепел. Очаг производил впечатление зловещего и одновременно священного места.
«Во имя богов, что происходит? – спросила я. – Где все?»
«Ушли, – ответил он. – Я освободил рабов и послал их собрать вещи. Я ждал тебя. Ты должна немедленно уходить!»
«Только с тобой!»
«Ты не ослушаешься меня, Лидия! – Никогда я не видела на его лице столь умоляющего выражения, но он по-прежнему был исполнен достоинства. – За домом стоит повозка, она отвезет тебя на побережье, а один купец-еврей, друг, которому я больше всего доверяю, вывезет тебя морем из Италии! Я хочу, чтобы ты уехала! Твои деньги, одежда и все необходимое уже погрузили на судно. Этим людям я доверяю. Тем не менее возьми этот кинжал. – Он взял со стола кинжал и отдал его мне. – Ты достаточно наблюдала за своими братьями, чтобы уметь им пользоваться, – добавил он. – И еще… – Он протянул руку и взял какой-то мешок. – Это золото – валюта, которая ценится во всем мире. Бери и уходи».
Я всегда носила с собой кинжал, он был закреплен в перевязи возле локтя, но сейчас не время было шокировать его этим, так что я положила кинжал в кушак и взяла кошель.
«Отец, я не боюсь оставаться с тобой! Кто на нас нападает? Отец, ты же римский сенатор! В каком бы преступлении тебя ни обвинили, твою судьбу полагается решать суду сената».
«Драгоценная моя сообразительная дочка! Ты что, думаешь, что этот злодей Сеян со своими делаториями выступает с обвинениями в открытую? Его спекулаторы уже успели застать врасплох твоих братьев, их жен и детей. Это рабы Антония. Прежде чем умереть, он успел послать их ко мне с предупреждением о грозящей опасности. Он видел, как его сына пригвоздили к стене. Лидия, уходи».